– Долго объяснять, – немного подумав, начал Антон. – Мне вообще кажется, что женщины любят не человека, с которым живут, а то, что они могут от него получить. Это определенный набор благ и удовольствий. Если нет полного комплекта, женщина ищет себе другого спутника жизни, который может ей все это обеспечить. Вы меня простите, конечно, но многим женщинам нужен не человек, а граммофон с одной пластинкой, который в нужный момент кричал бы: «Люблю, люблю!»

– Теперь понятно, почему она от вас ушла, – тихо проговорила Наташа.

– Я знаю одного человека, который все время жаловался на то же самое, – продолжая жевать, сказал Александр. – Он может выпить два литра водки, но ни одна из его жен почему-то не оценила таких феноменальных способностей. Правда, сейчас он нашел какую-то бабу, они целыми днями вместе хлещут водку. На что – непонятно. Наверное, я ограниченный человек: работаю, кормлю семью, а после работы занимаюсь любимым делом. Мне совершенно непонятны ваши проблемы.

– Да, Саша у нас очень красивые портреты пишет, – не без гордости сказала Елена Александровна. – По фотографии. – Она показала на стену, где висели три тщательно вылизанных, откровенно дилетантских портрета.

– Вообще-то по фотографии пишут только генсеков и покойников, – улыбнувшись, сказал Антон и как можно дружелюбнее спросил: – И давно вы занимаетесь живописью?

– Двадцать пять лет, – ответил Александр. – Это всего лишь хобби, я ни на что не претендую.

– Двадцать пять?! – чему-то обрадовался Антон. – Знаете историю про Будду, который встретил в лесу старого йога? Он остановился и спросил у отшельника, сколько лет тот провел в своей хижине. «Двадцать пять», – ответил йог. «И чего же вы достигли за столько лет?» – спросил Будда. «Я могу перейти реку прямо по воде», – гордо ответил отшельник. «Бедняга, – с жалостью сказал Будда. – Неужели вы на это потратили столько времени? Паромщик взял бы с вас за переправу всего один обол». Это так, к слову пришлось, – сказал Антон. – А вообще-то мне пора. Уже поздно, мне добираться еще час, а может, и больше. Я даже не знаю, найду ли свой дом.

– Антон, никуда я тебя не отпущу! – испуганно воскликнула Елена Александровна. – Переночуешь здесь, а завтра, если захочешь, уйдешь. Я заранее постелила тебе в твоем кабинете. Неужели тебе неинтересно после стольких лет вернуться в свой кабинет, посидеть за своим письменным столом?

Немного поразмыслив, Антон медленно проговорил:

– Интересно, конечно… Хорошо. Я остаюсь.

– Спасибо, Антон, – поблагодарила Елена Александровна. – Если ты устал – а я вижу, ты устал, – можешь подняться к себе. Наташа, проводи отца наверх, в кабинет.

Антон действительно чувствовал себя совершенно разбитым и с облегчением вздохнул, когда узнал, что возвращаться не надо. Его даже перестала смущать странная роль, и он поблагодарил судьбу за то, что она привела его в нужный час к этому дому.

– Спокойной ночи, – сказал он, обращаясь ко всем.

– Каждый выбирает себе веру по образу и подобию своему, – запоздало наставил его Александр. – Ваша циничность очень идет вам.

– Ты мне испортил весь вечер, – устало, с обидой сказала Елена Александровна и покачала головой. – Саша, Саша…

– К чему здесь вера, не понял, но я сдаюсь, – повернувшись к Александру, рассмеялся Антон и поднял обе руки вверх.

Наташа шла впереди, освещая деревянные ступени толстой восковой свечой в тяжелом бронзовом подсвечнике. Доски противно скрипели у них под ногами, отсветы пламени скользили по глазурованным бокам цветочных горшков, развешанных по стенам, тени метались по лестнице, как живые, и, слово крысы, забивались под ступеньки.