В общем, ни опера, ни бандиты, ничего об этом побоище, не слыхали. Кто они и что делали в лесу, было неясно.

Да и вообще, если б здесь были тёрки, то стрелял бы ни один человек.

Если бы это была стрелка, была бы и перестрелка. Но в этом случае, огонь вёл один и все были убиты из одного оружия.

«Глухарь», – уныло подумал Волков и покосился на входную дверь кабинета.

За дверью, явно кто-то топтался и не решался войти.

– Да входи уже, чего ты там скребешься, – проворчал Волков.

Дверь открылась и в кабинет вошёл оперуполномоченный, старший лейтенант, Тропинин Егор Евгеньевич.

– Ну, что там у тебя Егор… есть что… или так… пустой разговор? – поинтересовался Волков, уже ни на что не надеясь.

– Кое-что есть, товарищ майор. На теле двоих убитых, эксперты обнаружили следы давних огнестрельных ранений и следы операций. Скорее всего, это либо бывшие, либо действующие военные.

– Этого нам ещё не хватало. Хотя, сегодня кто только на бандитов не работает… – Волков предложил Тропинину присесть на стул.

– Может, их все же наши бандюки положили? – выразил надежду Тропинин.

– Вряд ли… Я вчера встречался с основными из Ленинских и Первомайских. Все они как один божатся, что это не их рук дело… Они никого не убивали и их пацанов, тоже никто не убивал…

– И вы им верите, товарищ майор? – спросил Тропинин.

– Верю я фактам, старлей. А факты говорят о том, что погибшие в лесу парни, не местные… Волков постучал по столу авторучкой и продолжил: «Но с другой стороны, заманить на стрелку в лес… не местных, практически не реально. Они же не идиоты… А если бы согласились, так наверняка бы и подстраховались и не дали бы себя просто так перещелкать… Но и то, что эти погибшие не от сохи, тоже понятно… За простыми грибниками, снайперы не охотятся. А наши бандиты, действительно ничего не знают… У нас агентура пока ещё хорошо работает».

***

Волков с операми прочесывал посёлок «Речпорт» и прилегающий к нему частный сектор с неофициальным, местным названием «Пестеревка». Жители которых и были основными собирателями лесных богатств и могли случайно что-то увидеть, или услышать. Собирали в лесу всё: ягоды, грибы, заготавливали на зиму или на продажу, березовые веники… Местные иногда в целях экономии, или же по причине отсутствия на проезд денег, ходили через лес в нужное им место в районе.

В этом лесу, в какую сторону не пойдёшь, всё равно выйдешь только в Первомайском районе. Это уже и не лес, а скорее не облагороженный, изрезанный вдоль и поперёк дорогами и тропинками, внутрирайонный парк.

«Хорошее место для жизни. С восточной стороны, лес, с западной, череда водоёмов где можно купаться и ловить рыбу и точно так же как и в бору, собирать грибы и ягоды» – подумал Волков, стараясь, держаться в тени разросшегося у забора клёна. Жара стояла градусов тридцать, если не больше, и поскольку дожди закончились только сегодня утром, влажность была очень высокая и Волков, готов был всё бросить и пойти на берег…

– Маркелов моя фамилия… А живу я здесь давно… Всю свою жизнь живу, между отсидками… – ухмыльнулся парень.

– Судимый, что ли? – поинтересовался Волков.

– Да ты начальник, спрашивай, что хотел… Тебя ведь, не мои судимости интересуют…

– Кто знает… Может это кто из местных, народ в лесу пострелял, – неопределённо пожал плечами Волков.

– Может быть. А может и не быть, – ответил Маркелов.

– А может сюда кто на работу приезжает? – спросил Волков.

– На какую работу, начальник… Нет здесь никакой работы. Овощехранилище было, я в нем тоже когда-то трудился, мы там фигню всякую в огромных чанах солили для речного флота. Но так, было, да сплыло. У нас тут даже баню нашу, кому-то продали. Детский сад продали… – Маркелов сплюнул себе под ноги и продолжил. – Наши, на заводы на работу ездят. Кое-кто ещё в порту трудится. Везде фигня сплошная. Денег то за работу, все равно не платят ни фига. Меня на зоне хоть кормят, а на воле, как хочешь, так и крутись… Я вот вышел в начале весны, и ладно сейчас лето, я могу одной только рыбалкой прожить… А к зиме, обратно на зону заеду.