(И с каких пор ты отчитываешься перед незнакомцами?)

Обернуться и посмотреть на него она не решилась. Быть умной – это вовремя прикинуться глупой, слепой и безнадежной. Пускай сегодня она побудет инвалидом третьей степени.

– Может, я неправильно делаю, раз вмешиваюсь, но со слухом у меня все хорошо. Не стоит лгать.

– Даже если так… тебе-то что? Почему интересуешься?..

Изначально Хён предполагал, что защитной реакцией Евы будет нападение – банальный человеческий инстинкт, когда тебя загнали в угол; оттого он и представить себе не мог, насколько бунтарским окажется ее нрав. Фотограф подошел к ней, попытавшись ступить на полосу правды через ее глаза. И пускай модель слышала приближающиеся шаги, она не сдвинулась с места, не убежала; будто в землю вросла. Главное – затуманить бдительность.

Ева кинула на него полный ярости взгляд. Каково же было ее удивление, когда девушка обнаружила чрезмерно выделяющиеся среди типичной корейской внешности черты: коротко подстриженные волосы (позже она заметила, что у остальных парней локоны были куда длиннее), крупную родинку под правым глазом. Его кожа не сияла неестественной белизной, напротив – была совершенно обычной.

Они пялились друг на друга чуть меньше минуты. Он – с состраданием, она – со злостью.

Первым сдался Да Хён:

– Знаю, что лезу не в свое дело, но, пожалуйста, не смотри на меня как на врага народа. Просто… если вдруг что-то не так, я готов тебя выслушать и помочь.

Ева Ронан посмотрела в его карие глаза. Казалось, она лишь тогда различила их цвет.

Хоть его слова и проникли ей в сердце с явной теплотой, она не могла позволить кинуть Дилана в яму. Ронан открыла было рот, чтобы съязвить, однако практикант оказался быстрее и миролюбивее:

– На этом, собственно, все. Мой номер известен вашему организатору. Хорошего дня! – поклонился он и ушел.

Ева поступила точно так же – продвинулась вперед, к двери. Хотелось выбежать из душного коридора. Уберечь себя от этого наглого юнца.

– Уж больно глаза у тебя потухшие, – выдал на прощание кореец, не забыв повысить голос, – чтобы девушка точно услышала.

Сердце кануло в бездну. Казалось, он швырнул в нее копье, поразив насквозь.

– Нахал! – ответила Ева, наконец избавившись от его компании.

(Небольшой факт: если в свой адрес вы вдруг услышали «нахал», то знайте, что вы успешно кого-то задели.)

Это его «уж больно глаза у тебя потухшие» преследовало еще долго.

Она спешила домой, чувствуя, что внутренности словно выжжены дотла, а ладони саднят там, где ногти впивались в плоть.

Тогда Ева даже не заметила, как его имя наглухо застряло в голове: Да Хён.

Тогда она и представить себе не могла, что отличит его лицо из тысячи азиатов.

В конце концов, ей только предстояло узнать, что всякую весну чередует другая.

Тем не менее после случившегося кореец Еву не беспокоил: то ли из-за сумасшедшего графика, то ли из-за ее неприязни… Пересечений не наблюдалось, как, собственно, и причин начать разговор. Модель в свою очередь продолжала чувствовать неимоверный дискомфорт, когда по воле судьбы оказывалась заключенной с ним в одном помещении.

И этого хватало с лихвой, чтобы не желать выходить на работу. Подобное с девушкой случалось впервые.

(Истину, которую она утаивала, с легкостью раскрыл бестактный мальчишка. Стыд-то какой!)

Параллельно с тщательным игнорированием Да Хёна ее все же поражало стальное молчание со стороны этого юнца. Любой другой тотчас поспешил бы к журналисту вывалить прямо на публику грязное белье, не забыв еще и наплести какую-нибудь чушь от себя. Но кореец молчал, а в агентстве и вовсе был олицетворением самого спокойствия: возился с фотоаппаратом, носился по студии с лампами, слушал разъяснения работников и все время застенчиво улыбался, когда кто-то умудрялся его похвалить.