Над лабиринтами греха, нужды, порока,
как будто голые и красные леса,
как мачты мертвые, где свиты паруса,
мы бдим над Городом, взывая одиноко.
Скажи, слыхал ли ты железный крик тоски
и на закате дня вечерние гудки?
То муравейнику труда сигнал проклятый…
То вопль отверженства, безумья и борьбы,
в последний судный час ответ на зов трубы,
трубы Архангела, зовущего трикраты.
Опубликовано в 1911
Последний полет
Она умерла оттого, что закат был
безумно красив,
что мертвый пожар опрокинул
в себе неподвижный залив,
и был так причудливо-странен
вечерних огней перелив.
Как крылья у тонущей чайки, два белых,
два хрупких весла
закатом зажженная влага всё дальше
несла и несла,
ладьей окрыленной, к закату покорно
душа поплыла.
И бабочкой белой порхнула,
сгорая в воздушном огне,
и детства забытого радость пригрезилась
ей в полусне,
И Ангел знакомый пронесся
и вновь утонул в вышине.
И долго смотрела, как в небе горела
высокая даль,
и стало ей вёсел уплывших
так странно и жаль и не жаль,
и счастье ей сердце томило,
ей сердце ласкала печаль.
В закате душа потонула,
но взор преклонила к волне,
как пепел, ее отраженье застыло,
заснуло на дне,
и, тихо ему улыбнувшись,
сгорела в воздушном огне.
И плыли всё дальше, качаясь,
два белых, два хрупких весла,
и розовый пепел,
бледнея, в кошницу Заря собрала,
закат был красив,
и безбольно она, всё простив, умерла…
Не плачь! Пусть слеза не встревожит
зеркальную цельность стекла!..
Опубликовано в 1911
В апреле
В сумраке синем твой облик так нежен:
этот смешной, размотавшийся локон,
детский наряд, что и прост и небрежен!
Пахнет весной из растворенных окон;
тихо вокруг, лишь порою пролётка
вдруг загремит по обсохшим каменьям.
Тени ложатся так нежно и кротко,
отдано сердце теням и мгновеньям.
Сумрак смешался с мерцаньем заката.
Грусть затаенная с радостью сладкой —
всё разрешилось, что раньше когда-то
сердцу мерещилось темной загадкой.
Кто ты? Ребенок с улыбкой наивной
или душа бесконечной вселенной?
Вспыхнул твой образ, как светоч призывный,
в сумраке синем звездою нетленной.
Что ж говорить, коль разгадана тайна?
Что ж пробуждаться, коль спится так сладко?
Всё ведь, что нынче открылось случайно,
новою завтра воскреснет загадкой…
Опубликовано в 1914
Снежинка
Наташе Конюс
Я белая мушка, я пчелка небес,
я звездочка мертвой земли;
едва я к земле прикоснулась, исчез
мой Рай в бесконечной дали!
Веселых малюток, подруг хоровод
развеял злой ветер вокруг,
и много осталось у Райских ворот
веселых малюток подруг.
Мы тихо кружились, шутя и блестя,
в беззвучных пространствах высот,
то к небу, то снова на землю летя,
сплетаясь в один хоровод.
Как искры волшебные белых огней,
как четок серебряных нить,
мы падали вниз, и трудней и трудней
нам было свой танец водить;
как белые гроздья весенних цветов,
как без аромата сирень,
мы жаждали пестрых, зеленых лугов.
Нас звал торжествующий День.
И вот мы достигли желанной земли,
мы песню допели свою,
о ней мы мечтали в небесной дали
и робко шептались в Раю.
Увы, мы не видим зеленых полей,
не слышим мы вод голубых,
Земля даже тучек небесных белей,