«Культура» в концепции Р. Редфильда имеет отношение к перспективе, которая разделяется представителями отдельной группы; она состоит из тех «обыденных пониманий, проявляющихся в актах и артефактах, которые характеризуют общества» [69]. Так как эти обыденные понимания являются предпосылками действия, то те, кто владеют общей культурой, обладают общими модусами действия. Культура не есть статическая сущность, а длящийся процесс; нормы творчески пересматриваются в исторической событийности в социальной интеракции. Те, кто принимают участие в коллективном взаимодействии, подходят друг к другу с комплексом ожиданий, и реализация того, что предсказывается, последовательно подтверждает и усиливает их перспективы. В этом отношении люди в каждой культурной группе постоянно поддерживают перспективы друг друга, каждый отвечая другому ожидаемым способом. В этом смысле культура есть продукт коммуникации. Р. Редфильд утверждает, что не существует единой общенациональной «картины мира». В одной культуре существует несколько культурных традиций: в частности, культурная традиция «школ и храмов» (по Редфильду, большая традиция) и традиция деревенской общины (по Редфильду, малая традиция) [69]. Соответственно и традиции («картины мира») различных общин различны.

Концепция «картины мира» предполагает, прежде всего, когнитивное содержание – информацию о способе познания людьми окружающего мира. Исследователи, описывающие образы мира, присущие тем или иным народам, изучают в большей мере не сам процесс (что, в принципе невозможно) познания мира, а результаты этого познания: космологические, онтологические, эсхатологические и другие системы.

Этническая картина мира – это некоторое связное представление о бытии, присущем членам данного этноса. Это представление выражается в философской, литературной, мифологической традициях, современной идеологии и т. п. Оно обнаруживает себя через поступки людей, а также через объяснения поступков. Оно, собственно, и служит базой для объяснения людьми своих действий и своих намерений. Но при этом важно подчеркнуть, что картина мира осознается членами этноса лишь частично и фрагментарно. Фактом сознания является не ее формирование, а ее наличие и целостность. В этом смысле она является неким фантомом. Человек сам моделирует некоторую упорядоченную систему представлений, общих с его социокультурным окружением, но не ту, что он имеет в действительности. Имеет он нечто совсем иное: ощущение наличия такой целостной, упорядоченной и гармоничной системы. Это закономерно. Ведь, как считает С. В. Лурье, одна из основных функций этнической культуры – это функция психологической защиты [69]. В действительности же разрозненные элементы картины мира присутствуют в сознании человека в качестве фрагментов, не вполне стыкующихся между собой. Это становится ясно при попытке облечь картину мира в слова.

Однако это не означает, что опираясь на осознаваемые фрагменты картины мира, ее нельзя реконструировать как логическую целостность, мифологему реальности, стройную и взаимосвязанную. Но при попытке такой реконструкции окажется, что исходные пункты этой мифологемы, на которых, собственно, и держится весь каркас реконструкции, абсолютно необъяснимы изнутри ее самой, и в них содержатся значительные внутренние противоречия. Более того, несмотря на то, что присутствующая в данной картине мира внутренняя логика может восприниматься членами этноса как нормативная, на деле она оказывается таковой лишь отчасти. В один и тот же период различные группы внутри этноса могут иметь разные картины мира, у которых имеется общий каркас, но различаются сами здания (схемы), и логика поведения, исходящая из одного источника, на практике проявляется совершенно различным, порой даже противоположным образом.