Кавалькада миновала ворота и остановилась у хоро́м вождя.

И только тут на высокое крыльцо вышли Родогор и Драга́на.

– Ты не гневайся, княжич, – первым заговорил Родогор. – Вот когда новогородским князем сделаешься, тогда встречу тебя у крепостных ворот! А пока слезай с коня, будь моим гостем. Людей твоих тоже приветят, по домам на отдых разведут.

В большой зале их уже ждал богато накрытый яствами стол.

Вкусные запахи дурманили головы, заставляли гостей бросать взгляды по сторонам и нетерпеливо раздувать ноздри.

Вадима и Орея посадили по правую руку от вождя, с левой стороны села Драга́на, а пришедшие знатные горожане медленно и чинно расположились на давно установленные для них места, соответствующие занимаемому положению.

– С чем прибыл к нам, княжич? – начал разговор Родогор после того, как гости и хозяева осушили по три чаши крепкого пива и утолили чувство голода жареным мясом. – Видать, что-то важное предстоит нам, коли ты сам решил об этом рассказать!

– Правда твоя, вождь, – неспешно заговорил Вадим, взвешивая каждое слово. – Послал князь Гостомысл своих гонцов в Ладогу к Рюрику, призвал его занять престол. Думаю, по чистой воде поплывёт он в Новогород вместе с братьями.

– Неужто так плох государь наш, что править страной уже не может? – удивлённо произнёс Родогор, пристально изучая лицо княжича.

– Я князя теперь вижу редко, потому не советчик ему. Люди ближние у него свои имеются. Он верит им, а не мне.

– Что ж, за принесённую весть благодарю тебя, – улыбнулся вождь. – Но всё остальное обсудим после пира.

Вадим одобрительно кивнул головой и снова взялся за чашу с пивом.

Голоса и смех мужчин за столом становились всё громче, кто-то даже пытался затянуть воинскую песню.

– Пошли, княжич, поговорим, – поднялся из-за стола Родогор. – Всем уже не до нас.

Они направились в опочивальню и сели рядком на стоящую у стены широкую скамью.

– Ну что, – положил тяжёлые руки к себе на широко расставленные колени племенной вождь. – Мы остались вдвоём. Рассказывай, что задумал. Просто так ты бы ко мне не поскакал.

– Не буду ходить вокруг да около, – негромким голосом произнёс княжич. – Хочу договориться с тобой супротив Рюрика. Насколько я знаю, у тебя в дружине сотни три, а то и четыре воинов наберётся. И ежели сильно понадобится, то Бережец может пять лодий на войну снарядить.

– Спорить нам не о чем, – почесал пятернёй лохматую голову Родогор. – Народу в моей дружине становится больше. Воевать нынче уже никто не боится. Молодёжь рвётся в дальние походы за славой и богатством. Все знают, как озолотились гриди, рискнувшие поплыть завоёвывать Ладогу! А ведь смеялись над ними, не верили, что смогут малым числом крепости и города возвернуть! Сам князь Гостомысл особливо на их поход не надеялся, потому и не дал Рюрику опытных ратников.

– Про то мне ведомо! – махнул рукой Вадим. – Не об этом я говорить с тобой хотел.

– Скажи, княжич, а зачем я должен на твою сторону переходить? – ехидно сощурил глаза вождь. – Может, мне лучше подождать, когда вы с Рюриком друг дружку обескровите, а потом с обоими разом разделаться? Обиженных вождей и даже князей мно-о-о-го найдётся, кому род Волемира уже давно поперёк горла встал!

– Смешно мне тебя слушать! – фыркнул Вадим. – Похоже, ты забываешь о том, что нынче Биармией могут править всего лишь три человека: наш законный государь князь Гостомысл, Рюрик – его преемник – и я!

Княжич выдержал длинную паузу, давая возможность Родогору осмыслить сказанное, и продолжил:

– Почему я? Да потому, что за мной дружина пойдёт, многие князья меня поддержат. Не захотят они ничего менять в своей жизни! А кто под руку твоего племянника Синеуса встанет? Ты да пара таких же племенных вождей-изгоев? Тех, кому ни на что в стране повлиять не удаётся, потому и держат они за пазухой нож, а открыто выступить боятся?