Девка выставила вперёд правую руку с ножом, готовая в любое мгновение броситься на княжича.

– Чем-чем… – раздражённо пробурчал он. – Веди меня в город к племенному вождю. Надеюсь, хоть Родогор меня сразу признает!

– Пусть твои люди тут побудут. – Драга́на по-прежнему не опускала вниз оружие. – А ты мне свой меч отдай!

– Зачем? – округлил глаза Вадим. – Я ж не пленник! Да и не пристало княжичу без оружия ходить. Иль ты меня боишься?

– Вот ещё! – девка от досады топнула ногой. – Ступай к мосту, я следом пойду. И не вздумай больше шутки со мной шутить, пожалеешь!

– Ждите меня в лагере, – Вадим повернулся к телохранителям. – На закате солнца вернусь.

По узкой тропинке он неспешно направился в сторону моста, чувствуя на своём затылке жгучий взгляд Драга́ны. При одной лишь мысли о том, что девка может вонзить ему нож в спину, у княжича появилось нестерпимое желание ускорить шаг. Вадим незаметно обернулся и с большим облегчением вздохнул: Драга́на всё-таки спрятала своё оружие и весело щебетала о чём-то с Милицей.

Едва ноги княжича ступили на толстые доски настила моста, а он уже решил для себя, что непременно побывает в Бережце ещё раз. И будет возвращаться сюда до тех пор, пока эта гордая и властная красавица не станет бегать за ним, аки собачонка.

Прошедшая зима принесла с собой много снега, а потому его таяние на огромной территории вызвало весной высокое половодье. Разлившаяся в низких болотистых берегах река Свирь превратилась в настоящее озеро с медленным и плавным течением, легко преодолеваемым плывущими в кильватер под парусом тремя драккарами. Скрытые под толщей воды каменистые пороги пока ещё не представляли смертельной опасности, как обычно бывало летом, когда река возвращалась в своё русло.

Трувор уже много раз хаживал по этому пути и точно знал, что за ближайшим поворотом откроется Онего-озеро, вдоль лесистого берега которого посольству князя предстояло плыть до сумерек, покуда Рюрик со своего «Фенрира» не подаст команду пристать к берегу. Так уж сложилось, что конунг не желал спать на палубе драккара, ему нужен был хвойный лапник, брошенная на него сверху медвежья шкура, а самое главное – твёрдая земля.

Сам Трувор согласен был не высаживаться на берег, благо ночи уже становились всё светлее и светлее, а потому кормчий мог издали разглядеть на воде случайную корягу, льдину или бревно, способное пробить тонкий борт.

«Вот и дождались мы призвания Рюрика на княжение, – улыбнулся своим мыслям ярл, вспомнив давний разговор с братом на берегу Вины. – Всё вышло, как я тогда ему говорил: он станет правителем огромной страны и под рукой его окажутся сотни лодей и десятки тысяч воинов. А я буду при нём. Неважно кем, но рядом с братом! Если уж ладожский князь теперь известен на Варяжском и Германском морях, что же он сумеет сделать, когда взойдёт на престол в Новогороде и станет полновластным хозяином всей Биармии и Гардарики! Покорит половину мира? А почему бы и нет?» Это стоит того, чтобы самому Трувору не возвращаться в свой маленький фьорд, где придётся довольствоваться несколькими драккарами да двумя сотнями викингов, прозябая на задворках огромного мира и совершая воровские набеги на ближние страны. Нет, не о такой жизни мечтал молодой ярл. Да и не ярл он нынче, а князь, правитель Изборска – города, обнесённого высокой крепостной стеной, имеющего обученную стражу, сильную дружину, три десятка драккаров и лодий, готового к защите от любого врага! А всё это – благодаря брату, сделавшему их с Синеусом князьями.

Нос драккара начал медленно огибать выступающий справа по борту берег, и тут же зоркие глаза Трувора заметили какое-то движение в густом ельнике. Это не было животное или крупная птица. Нет! В лучах заходящего солнца ярл уловил металлический блеск на обнажённом лезвии меча или наконечнике копья.