Читая их работы, я обратил внимание на то, что точность и даже просто интересность прогноза узкого специалиста были высоки исключительно в тех случаях, когда он говорил о перспективах развития профильного направления. Каким бы крупным ни был учёный, как бы хорошо ни разбирался он в своём предмете, предложение посмотреть на будущее в целом и дать полную картину того, что ожидает общество, вызывало заминку. Это правило работало не в ста процентах случаев, но в подавляющем большинстве, потому что глубокие, но специальные знания не гарантируют широты кругозора. И тогда я задумался над вопросом: от чего следует отталкиваться в размышлениях, чтобы картина будущего получилась цельной и непротиворечивой? То есть не «выглядящей правдоподобно», а максимально точной, причём во всех аспектах. Что оказывает наибольшее влияние на завтрашний день цивилизации? Изменение климата на несколько градусов в любую сторону? Изобретение нейроинтерфейса «мозг-машина»? Пандемия? Война? Метавселенная? Все эти факторы, безусловно, важны, однако они лишь определяют декорации мира. Другими словами – каким будет наш театр мира в недалёком будущем – красивым, как Венская опера, или камерным, в тёмном полуподвальном помещении, где пахнет крысами и нечистотами. Глобальные факторы определяют сюжет постановки, но кто будет играть пьесу?[4]

А значит, если мы хотим получить более-менее точный образ будущего, то начинать исследование следует с ответа на вопрос: кто будет жить на Земле в то время, которое нас интересует? Через десять, двадцать, сорок или сто лет – не важно. Важно, что это будут за люди? Каким будет их мировоззрение? Какие ценности будут господствовать в обществе? Насколько агрессивно эти ценности будут внедряться в сознание? Насколько сильно их будет разделять молчаливое большинство? Сколько их, а точнее нас, будет? В какой пропорции будут распределены этносы? Где мы будем жить? Чем будем заниматься?

Будет ли у нас будущее?

И лишь ответив на эти вопросы, мы сможем проанализировать то, чего ещё нет, – будущее цивилизации, и представить его с допустимой погрешностью. Ведь цивилизация – это люди, и только мы решаем, как использовать научные достижения – создать ядерную бомбу и стереть с лица планеты два густонаселённых города или придумать атомную электростанцию, дав городам тепло и свет. Мы, люди.

И нас много.

Несмотря на две Мировые войны, бесчисленные конфликты меньшего масштаба, эпидемии и даже пандемии, включая страшную «испанку», невзирая на вспышки массового голода, продолжавшиеся вплоть до конца столетия, и другие катастрофы, сопровождавшиеся огромными человеческими жертвами, в течение XX века население планеты утроилось, достигнув невообразимых для недавнего прошлого количества семи с половиной миллиардов человек. И продолжает расти.

Чему есть объективные причины.

Мы оказываем гуманитарную помощь странам, попавшим в затруднительные ситуации, научились лечить болезни, с которыми не могли справиться тысячи лет, оставили позади кошмарные цифры детской смертности. Например, по данным за 1908–1910 годы, 3/5 родившихся в России детей не доживали до одного года. Ужасающая, но закономерная статистика для страны, в которой один врач приходился на семь тысяч человек[5]. Даже если добавить фельдшеров и фармацевтов, то получится, что на две с половиной тысячи подданных Николая II приходился один человек, разбирающийся в медицине и способный оказать заболевшему хоть какую-то помощь. Для сравнения: в 2019 году в России насчитывалось пятьсот шестьдесят пять тысяч