– У вас есть на это соответствующие полномочия? – спросил Сьюпеб.

– Думаю, да.

Спустилась кабина лифта, и они вошли в нее.

– Однако, чтобы вернуть вас в ваш кабинет, потребуется не меньше часа. Так что, пожалуйста, наберитесь терпения. – Пэмброук раскурил свежую сигару.

Сьюпебу он сигары не предложил.

– Разрешите задать вопрос, – сказал тот. – Какое учреждение вы представляете?

– Я уже сказал вам. – В голосе Пэмброука зазвучали раздраженные нотки. – Просто считайте меня заинтересованной стороной. Неужели непонятно? – Он пожирал Сьюпеба мрачным взглядом.

В молчании они поднялись на второй этаж и зашагали по коридору.

– Прошу прощения за резкость, – сказал наконец Пэмброук, когда они подошли к комнате с номером двести девять, – но меня тревожит ваш арест. Я очень этим обеспокоен.

Он отворил дверь, и Сьюпеб осторожно перешагнул порог.

– Разумеется, я почти всегда готов обеспокоиться по тому или иному поводу. Такая у меня работа. Как и ваша, она включает в себя необходимость не позволять себе эмоциональное вовлечение в дело, над которым мы работаем.

Он улыбнулся, но доктор Сьюпеб воздержался от ответной улыбки.

«Он сейчас слишком напряжен, чтобы улыбаться», – отметил про себя Пэмброук.

Такая реакция Сьюпеба вполне соответствовала краткому описанию его характера, которое содержалось в досье.

Они осторожно сели друг напротив друга.

– С вами хочет проконсультироваться один человек, – сказал Пэмброук. – Он недалек от того, чтобы стать вашим постоянным пациентом. Вы понимаете? Потому-то мы и хотим вернуть вас в ваш кабинет, мы хотим, чтобы кабинет был открыт, чтобы вы могли принять этого человека и провести курс лечения.

– Я… понимаю, – кивнул доктор Сьюпеб.

– Что касается остальных ваших пациентов, то их судьба совершенно нас не интересует. Станет ли им хуже, или они вылечатся, оплачивают ли они ваше благосостояние или уклоняются от платы за лечение – нам абсолютно безразлично. Нас интересует только этот отдельный человек.

– А после того как он выздоровеет, вы снова меня прикроете? – спросил Сьюпеб. – Подобно всем прочим психоаналитикам?

– Вот тогда и поговорим об этом. А не сейчас.

– И кто же он, этот человек?

– Этого я вам сообщать не намерен.

Наступило молчание.

– Насколько я понимаю, – сказал, подумав, доктор Сьюпеб, – вы использовали аппарат фон Лессингера. Вы переместились во времени и выяснили, каков будет результат лечения. Так?

– Так, – ответил Пэмброук.

– Значит, вы уверены во мне. Я сумею вылечить этого человека.

– Вовсе нет, – сказал Пэмброук. – Наоборот, вам не удастся ему помочь. Но именно поэтому вы нам и понадобились. Если он пройдет курс лечения с помощью химиотерапии, его душевное равновесие восстановится. А для нас чрезвычайно важно, чтобы он и дальше оставался больным. Теперь вы понимаете, доктор, что нам чрезвычайно необходимо существование хотя бы одного шарлатана, то есть практикующего психоаналитика. – Пэмброук еще раз тщательно раскурил сигару. – Поэтому наша первая инструкция вам такова: не отвергайте никого из новых пациентов. Понимаете? Какими бы безумными – или, скорее, какими бы здоровыми – они вам ни показались.

Он улыбнулся. Его забавляло чувство дискомфорта, которое продолжал испытывать психоаналитик.

Огромный коммунальный жилой комплекс «Авраам Линкольн» был залит светом. Поскольку был канун Дня поминовения, всем шести сотням жильцов в соответствии с уставом полагалось собраться внизу, в зале для общих собраний, разместившемся в подвальном помещении здания.

Мужчины, женщины и дети проходили в зал. В дверях, напустив на себя вид солидного правительственного чиновника, их встречал Винс Страйкрок. С помощью нового индификат-сканера он проверял документы, удостоверяясь в том, что сюда не проник посторонний из другого муниципального дома. Жильцы добродушно подчинялись, и процедура шла быстро, почти не отнимая времени.