Кто, проходя истинный путь послушания, стяжавает помалу от всего смирение, видя недостаток свой, тот не может и помыслить, что через борение будет искусен, а другим будет полезен для наставления, а только видит себя скверным и последнейшим всех. В таком разуме искушения и падения уцеломудряют, смиряют и приводят к покаянию и в истинный разум. А в противном случае надымают[28] и отворяют путь к вящим падениям (прп. Макарий, 20).

Когда Сам Христос Спаситель наш послушлив был не на время некое краткое, но до смерти (см. Флп. 2,8), посему если и мы с вами будем всегда послушливы, то будем всегда и счастливы. Но то наше горе, что лютая страсть самолюбия сделала волю нашу железной, то есть непреклонной к послушанию: часто представляется нам, что мы и умны, и лучше можем видеть других, и прочее (прп. Антоний, 20).

Все свое за святое послушание должно оставлять без смущения, ибо святое послушание выше своего правила и больше есть поста и молитвы (прп. Антоний, 20).

Описала ты тягостное состояние свое по послушанию и пишешь, что, прочтя письмо мое, оскорбилась сердцем и духом, подумала, что я ко всем имею любовь и сострадание, одну только тебя оставляю скорбеть. – Неправда, я и к тебе сострадаю и еще больше других по твоему неумиротворению жалею и печалюсь, что ты до сих пор никак не приладишься и не успокоишься на своем послушании, а я неоднократно писал тебе и теперь должен подтвердить то же: ни чем иным не спастись тебе, как своим настоящим послушанием, если и тысячу отдашь, а своей воли не отдашь, ничтоже успеешь, хотим мы, чтобы все было по-нашему, а не так, как Богу угодно, тогда как с нашей стороны должно быть только произволение с усердием к возложенной обязанности, а совершать все – дело Божие; сделается или что не сделается, как бы тебе хотелось, должна быть покойной, в чем и да поможет тебе Господь, сердечно желаю! (прп. Иларион, 20).

Писала ты еще о том, как нелегко переменить для тебя прежний куколь свой на наметку. – На это скажу тебе: послушание, которое окажешь этим начальнице, спасет тебя лучше, нежели старый твой куколь, и если сердце твое не согласуется, как говоришь ты, со словами, так ты не верь ему (прп. Иларион, 20).

Писала насчет послушания казначейского, что матушка игуменья желает непременно тебе его вручить и ты представляла свою неспособность, но она не принимает никаких резонов и хочет оставить старую казначею за неспособностью, тебе же ее жаль, почему и думаешь попросить матушку игуменью погодить еще хоть на год. – Объяснись с матушкой игуменьей обо всем, что тебя удерживает и какие предлоги имеешь, – и как она решит, так и будь согласна и покойна (прп. Иларион, 20).

Я прежде писал тебе и теперь повторяю то же, что все спасение твое состоит в твоем послушании, когда будешь проходить его по совести и благодушно. И это также писал, что послушание есть паче жертвоприношения и паче поста и молитвы, потому оно и спасительно, что с трудом и скорбью сопрягается, а ропот твой прогневляет Бога, за что и попускается тебе испытывать твои немощи, это самое и есть наказание Божие. А если бы проходила послушание твое с радостным предложением, то оно не было бы для тебя отяготительно, и сестры были бы к тебе лучше, и все дела шли успешнее, помощь Божия посылалась бы тебе за твое тщание. Итак, призови в помощь Бога и положи начало не тяготиться послушанием, а с любовью и ревностью по Бозе проходить его, чего сердечно тебе желаю (прп. Иларион, 20).

Пишешь, что столкновение и сообращение с людьми при твоем послушании обтесывает твое устроение, благодари Бога, что Он так печется о твоем спасении, а при сравнении ты можешь видеть, насколько настоящее послушание полезнее твоей келейной прежней жизни; ты там была как святая, не знала всех своих немощей, а теперь они у тебя перед глазами и на каждом шагу представляются. Познавая их и смиряя свое мудрование, при помощи Божией полагай исправление (прп. Иларион, 20).