– Твою налево!.. И зачем я на него накричал? Может он и правда хотел тебе успокоительное влить?

Лазарь покосился на кота – тот лишь обидчиво пошевелил усами и отвернул морду к окну.

– И как можно мне не верить? Я же даже врать еще не научился!.. – с досадой промурлыкал он.

– Кто вас знает! Ну так чего, паленая пушистость, будем компаньонами? Завтра утром позвоню своему приятелю, нам устроят пресс-конференцию!

– Ох, боюсь я, хозяин. Что я им могу сказать? Кому интересна жизнь домашнего кота?

– Важно не что, а кто. Говори хоть про луну и гармонию – наплевать. Главное, что это именно ты говоришь!

– А что потом? Новая конференция? Мне же отдыхать нормально не дадут, разрушат всю гармонию. Ты пойми, хозяин: зачем стремиться к тому, что все равно не принесет никакой радости?

– А ты уверен, что не принесет?

– Конечно! Я прожил уже семь лет, у кота это приличный срок для формирования своего мировоззрения. И в нем как-то нет места для конференций…

– Засранец ты! А вот кормить не буду, по-другому у меня запоешь!

– Тогда я, мрр, говорить не стану! И ты останешься в дураках! – презрительно фыркнул Копченый.

– Шантаж? Где успел научиться?

– Думаю, что человечий разум и не тому научит.

«Алхимик» затрясся и с ненавистью сжал кулаки. Дело его жизни, как деревянный фрегат, готово было разбиться о скалу лени и непонимания, которые исходили от маленького существа – настолько незначительного, что его можно было убить одним ударом кулака или задушить лишь легким нажатием пальцев…

Раздался резкий щелчок деревянной рамы. Окно «Черного лебедя» на втором этаже распахнулось, и темная тушка, похожая на гантель, полетела из него на землю с огромной скоростью. К счастью, Копченый успел перекувырнуться в воздухе и приземлиться, как подобает настоящему коту, на все четыре лапы. Он отряхнулся, облизал бока и прыгнул на каменную скамейку, стоящую рядом со стеной особняка. Ветер вздыбливал под шерсть и неприятно холодил кожу, но это было куда безопаснее, чем находиться внутри дома.

«От меня хотят избавиться третий раз за последние два часа! Рискованно быть человеком!» Копченый устроился поудобнее, поджал под себя лапы и принялся разглядывать лунные пятна, чтобы отвлечься от тягостных раздумий.

– Вот ты где! Неожиданно! – раздался рядом знакомый голос, заставивший Копченого похолодеть теперь уже изнутри. Перед ним, в темноте, взявшаяся из ниоткуда, стояла долговязая фигура Чертанова. «Четвертая попытка!» – в ужасе мелькнуло в голове зверя.

– Мыыыу! – сиреной взревел кот и на всякий случай зашипел и оскалился.

– Да не парься, не трону тебя! Уже смысла нет! – примирительно махнул рукой Хароныч. – Через полчаса меня здесь уже не будет, так что жри свой корм с чистой совестью – я поменял миску!

– Ммм… – проворчал кот, но все же ослабил боевую стойку.

– Ты, наверно, не поверишь, – продолжал Хароныч, присаживаясь на край скамьи. – Но я тебя действительно не решился бы отравить. Уже собирался развернуться и выбросить корм, когда увидел твой силуэт и понял, что ты на меня доносить побежал. Хотя, может это и к лучшему. Моя слабость понесла наказание по заслугам.

– Рад, что признаешь это, – кивнул кот. – Мне, наверно, тоже следует извиниться: не стоило вспоминать Амалию, этим я тебя сильно огорчил.

– Увы, так и есть. Амалия – моя отдушина и причина моих проблем одновременно…

– Как это?

– А вот так. Люди иногда обожают источник своих страданий. Эдакий извращенный элемент нашей эволюции, хехе. А началось все довольно банально – я тогда служил в ГБОСе -группе борьбы с оккультистами и сатанистами. Говоря проще, наше подразделение выслеживало и пресекало сборища разных укуренных ублюдков и извращенцев, которые мнили себя искателями великих тайн и последователями философских учений. Сейчас его уже не существует, но когда-то мы были на хорошем счету у руководства. Я имел хорошую военную выучку и относился к работе, как относился бы конюх к необходимости каждый день подчищать вольер за жеребцами – муторно, но привычно. Но однажды ко мне около отделения подбежала женщина – она сразу, как говорится, запала мне в душу. И не потому, что была до смерти напугана и выглядела беззащитной. Было в ней непостижимое очарование, которое мужчина фиксирует сразу, даже не отдавая отчет собственным эмоциям. Думаю, котам такое чувство тоже знакомо?