– И подумай, рыжая, хочешь ли ты жить прежней жизнью в вечном страхе за свою жизнь и стремиться уцелеть от нападок охотников на ведьм и несправедливых инквизиторов, или ты станешь лисой и будешь жить в спокойствии, – говорил лис Мишель.

– Помолчи! – приказала старушка Джозефина своему внуку.

– Я очень хотела бы стать одной из вас, – проговорила девушка. – Но мне очень трудно принять такое решение, чтобы расстаться со своим телом и моими особыми рыжими волосами.

– Сильвия, ты и есть одна из нас, – подбодрила ее старая лисица. – И ты будешь одной из нас даже оставаясь человеком. Однако, девочка, подумай, поразмысли, у тебя на это много времени.

– Нет, у тебя мало времени, – насторожил Сильвию ее лучший друг лис Мишель. – Ведь ты же теперь знаешь, что и мы когда-то были людьми и имели человеческую плоть, но обстоятельства, происходящие в мире, заставили нас пойти на это. Люди считают нас детьми сатаны, происходящими от дьявола. Они считают нас колдунами и поклонниками темных сил, во что здравомыслящий не поверил бы. Предвзятость многих католических священников и королей, создающих эти ужасные законы, вводит людей в заблуждение и заставляет их верить в эту клевету, из-за которой мы не можем мирно жить на земле, где родились.

– Ладно, хватит! – выкрикнула старушка, отталкивая внука от Сильвии. – Возвращаемся в поселение, оставим девчонку одну для размышлений.

– Я её лучший друг, бабуля, – говорил Мишель. – И я не допущу, чтобы с ней что-то случилось!

– Давай, давай, шевели лапами! – настаивала бабушка Джозефина, толкая лапами своего внука.

Сильвия задумчиво склонила голову. Старая лиса Джозефина и лис Мишель оставили девушку рассуждать в одиночестве. Уходя, старая лиса остановилась и, повернувшись, сказала:

– И не смотря, кем ты будешь, лисой или же останешься человеком, ты всегда будешь одной из нас. Не забывай это, Сильвия.

Эти слова согрели душу Сильвии, однако она продолжала пребывать в заблуждение. Рыжая грустная красавица сидела под деревом на берегу реки, кидала камешки в реку и начала тихо петь грустную песню:

"Приняв решение, рискуя умереть,

Но как потом в глаза им всем смотреть,

Тем, кто меня не бросил в трудный час,

Родные лисы, хочу я просто быть одной из вас.

Боюсь предать их из-за своей воли личной, не могу,

Я с ними выросла, я с ними и умру,

Они семьею моей стали, с пелёнок приласкали, не бросив умирать,

Должна я им подобною лисой четвероногой стать.

От них я получила всё, покров, покой, любовь, заботу,

Я согласится вынуждена, пусть мне не охото,

Откинуть самолюбие, желание быть собой ,

Я вынуждена стать четвероногою лисой.

Ослушавшись друзей, мне в этом мире будет сложно,

Обмнатые люди будут предрасудством ложным,

Подозревать всегда, и зла желать, и ненавидеть,

Хочу собой я быть, но очень страшно мне семью обидеть,

Оставшись в родном теле, быть рыжею девицей,

И отказавшись стать подобной им лисицей,

Боюсь я этим ранить их, предать,

Мне нелегко подобное решение принять.

Мои родные лисы, любимые друзья,

Вы лисы, дорогие, вы моя семья,

Я вынуждена ваш принять совет сейчас,

Ведь я всего лишь на всего желаю быть одной из вас."

– Ты хочешь стать четвероногой лисицей? – послышался голос Габриеля из-за спины.

Пока юноша собирал хворост в чаще леса, он услышал пение Сильвии, сидящей под деревом у реки. Она взвизгнула и вскочила, словно обжигаемая. Сильвия совсем не ожидала его увидеть. Её сердце бешено колотилось. И она молчала, уставившись на юношу.

– У тебя красивый голос, Сильвия, – похвалил её Габриель. – И, по-видимому, ты поешь лучше, чем разговариваешь.

– Да, я люблю петь, – волнительно проговорила Сильвия.