Одна из импровизированных закусочных попалась им по дороге. Посреди двора расстелен ветхий, местами протертый до дыр узорчатый ковер, аппетитно пахнет выпечкой, сияет до блеска начищенный пузатый рукомойник.

Шельн и Фрешта сразу уселись на свободные места за старомодно громоздким квадратным столом. Марек зазевался: показалось, что в меркнущем небе над двором пролетело, тяжко хлопая крыльями, что-то большое, но когда он поднял голову, там уже никого не было, а прошмыгнувшая с улицы парочка заняла два оставшихся места.

– Эльфы – чудной народ, им бы все цветочки собирать, поссать забудут и штаны намочат, – хохотнул Фрешта, уже успевший влить в себя две бутылки пива, припасенные еще в Халеде.

– Марек, не надо, не обращай внимания, – шепнула Дафна. – Пойдем, вон там сядем.

Она кивнула на скамейку возле изгороди, отделяющей дворик от огорода. Там и устроились. Хозяйка принесла сырные лепешки, символизирующие солнце, и крепко заваренный чай, благоухающий яблоками и цветами.

– Не стоит на таких обижаться, он же на голову больной. Не связывайся, испортишь себе праздник.

– А ему – экстерьер, – мрачно пообещал Марек. – Я думал, ты захочешь встретить Равноденствие в столице.

– Если честно, я оттуда сбежала. Все надоело. Моя лучшая подруга в четвертый раз выходит замуж, причем за моего же дядю, который в три раза ее старше! Не хочу на это смотреть. Завтра я поеду обратно, а пока побуду здесь. А то ходить среди них, улыбаться как ни в чем не бывало… Им же нет дела до того, что она сама об этом думает и чувствует!

Ее лучшая подруга – это отдельный разговор. Дружили они с шестилетнего возраста, причем лидером в этой дружбе, судя по всему, была Дафна. Невзирая на. И самое странное то, что Элше, опять же невзирая на, против такого распределения ролей не возражала.

Поужинав, направились в ту сторону, куда двигалось большинство. Народу в Кайну понаехало самого разного. Нарядно разодетые люди гуляли группами, пары и одиночки попадались редко: при таком наплыве чужаков лучше держаться среди своих соплеменников.

Тролли возвышались над толпой могучими чешуйчатыми глыбами. Лесные гномы в тяжелых башмаках и мешковатых пятнистых куртках с капюшонами-колпаками, щуплые, в отличие от своих подгорных сородичей, зато верткие и проворные, шныряли в толпе, как в лесу. Гоблины, подвижными смышлеными физиономиями напоминающие мартышек, отирались около переполненных заведений с вывешенными на дверях табличками «Гоблинам кофе не наливаем» и жадно принюхивались к плывущим оттуда ароматам. Известно ведь, что кофе на них действует, как валерьянка на кошек: угостишь гоблина кофе – и потом держись! Стайки бледных водяниц с вечно влажными волосами и гибких смуглоликих дриад. Козлоногие фавны с блестящими от пота голыми торсами, поросшими курчавой шерстью. Наверняка есть тут и оборотни самого разного толка, но этих не отличишь от людей, а вот эльфов Марек пока ни одного не заметил, поэтому выкрик «Эй, ты, эльфяра позорный!» заставил его с любопытством заозираться в поисках адресата.

– Ты, чё зенки лупишь, к тебе обращаются!

Сбоку, в тупиковом переулке, чуть в стороне от фонаря, расположилась теплая компания гоблинов с термосами и кружками. Диковато отсвечивают в темноте белки глаз. Благоухает кофе тройной крепости. Обладатель нагловатой обезьяньей рожи выдвинулся из потемок и заступил дорогу Мареку, слишком поздно сообразившему, кто здесь «эльфяра позорный».

– Неча ходить по нашему городу, усек с первого раза?

– Чего надо?

Отодвинув в сторону Дафну, Марек принял боевую стойку, но тут между ним и агрессором скользнула Шельн: