– Но ведь дядя Мануил твой друг? – спросила Маша. Почему-то ей стало сейчас очень страшно от слов, которые говорил ей отец. Она понимала своим детским умом, что отец сейчас совершает ужасный поступок и не напрасно уговаривает ее. Маша, конечно, не понимала в этот момент, что на самом деле, Витя – Китаец, человек, которого боялись очень многие в Москве, в лице своей маленькой дочери, пытался уговорить свою совесть…
ГЛАВА 3. «Анна Селиверстова»
… – Да уж! – помолчав и сделав изрядный глоток виски, сказал режиссер, поболтав в стакане кубики льда – Непростой выбор перед Китайцем встал! Я где-то, даже, его могу понять!
– Ты серьезно сейчас?! – Машка возмущенно тряхнула волосами – Понять?!
– Ну да – кивнул Николай – Мне, как демиургу человеческих страстей, пусть суррогатных и выдуманных, все-таки кажется, что понять можно Китайца! Нет, не оправдать, ни в коем случае! Но понять можно! Он, по сути, защищал свою семью! Да, таким извращенным способом! Да, ценой, возможно, жизни ребенка! Но ведь, как бы цинично это не звучало, любая война – это жертвы! А здесь Китаец столкнулся именно с войной, я считаю!
– Дааа! – Машка тряхнула волосами – Вот уж, действительно, правду говорят, что все вы – ненормальные! Поехавшие! Ваша эта самая психика подвижная, как мы видим, порождает настоящих монстров!
– Кто это «вы» – поинтересовался Григорьев – Режиссеры?
– Да вообще! – сказала Машка – режиссеры, художники, писатели, музыканты! Все! И чем талантливее, тем более поехавший! Ты вот, например, абсолютно поехавший!
– Ну что же! – усмехнулся Григорьев – Более сомнительного комплимента мне еще никто, пожалуй, не говорил! Но от такой прекрасной девушки, знаешь ли, Мария, и такой комплимент – высочайшая оценка!
– Во-во! – тряхнула Машка волосами – Я же говорю – поехавший! Полностью! Ни одной шестеренки в голове нормальной нет! Лечить тебя надо, Коля, лечить! Электричеством! Чтоб приоритеты на место встали! Хотя, наверняка, не лечится такое! Это, как горб – только могилой!
– Да боже упаси! – отмахнулся режиссер – Не хочется пока! Я еще недостаточно яркий след оставил потомкам! Так сказать, мой манифест поколениям еще только начал создаваться!
– Ладно, живи! – смилостивилась Машка – Но я считаю, что Китайцу даже мысли нельзя было допускать, что выкуп можно не платить! Хоть ты что мне говори, но я уверена, что права!
– И не собирался ничего говорить! – сказал Григорьев – Конечно, права! С общегуманитарной точки зрения – сто раз права! А вот в картине мира Китайца, все-таки, он был прав! Понимаешь, о чем я?
– Что, мол, у каждого своя картина мира и своя мораль? – Машка посмотрела на небо за стеклом иллюминатора сквозь стакан с виски – Но ведь должны же быть какие-то общепринятые нормы?! Или что, если у тебя есть деньги, то ты можешь купить себе индульгенцию?!
– Ну, выходит, что так… – сказал режиссер – Не скажу, что это правильно, но с грустью констатирую, что часто очень, так оно в реальной жизни и бывает! И здесь уж, как повезет! Вот мы и вернулись снова к теме везения и невезения!
– А при чем здесь везет – не везет?! – не поняла Машка – Или ты про Иммануила? Или про Семена?
– Вообще, про семью Шнайдеров! – сказал Григорьев.
– Так здесь везение не при чем – пожала Машка плечами – Если бы Иммануил думал о будущем и не тратил деньги на всякую ерунду, то, возможно, сам смог бы спасти сына!
– Вот видишь! – ликующе сказал Григорьев – Все-таки, оказывается, Китаец был прав! Ну, признай уже это!
– Демагог! – фыркнула Машка – Словоблуд и балабол! Ладно, демиург страстей, дальше будешь слушать?