Хворый люд не вникал в подобные расклады и шёл к Маляренко за помощью. Образование позволяло Даниилу практиковать по терапевтической части. Узких специалистов в штате, кардиологов или, допустим, урологов – раз, два и обчёлся. Фельдшерские центры по району разбросаны не густо, в ином селе и медпункта не сыщешь. А найдёшь, так нужных лекарств кот наплакал. Своими средствами не обойдёшься. Одна надежда на добрых людей. Вот и пришлось отправляться в Возжаевку. Спасибо бывшим сослуживцам, не позабыли Маляренко.

Ближайший поезд в сторону Поздеевки придёт через два часа. Оставив тяжёлый рюкзак в камере хранения, Даниил отправился в магазин. Купил Нине любимых ирисок «Кис-кис», ванильных пряников и пару баночек крабов «Снатка». В промтоварном отделе взял фланельку на пелёнки, целлулоидную погремушку и соску с колечком. Выпил шипучего квасу в скромном станционном буфете. В сквере подле вокзального здания сел выкурить «беломорину» и обдумать обратный маршрут. Решил обязательно навестить в Верхнебелом старого товарища Ивана Ивановича Головко, заведовавшего фельдшерским пунктом. Надо узнать, как идут дела и чем требуется поддержать заслуженного лекаря. Жил Головко по-холостяцки уединённо. «Некогда мне пелёнки полоскать», – отшучивался бобыль. Всю энергию тратил на пациентов. И надо сказать, в колхозе имени Ильича мало кто хворал подолгу и бюллетенил за счёт трудяг-односельчан.

Скорый поезд «Москва-Владивосток» покрыл расстояние от Возжаевки до Поздеевки за полчаса. Даниил спрыгнул с подножки общего вагона на перрон и с рюкзаком за плечами двинул на привокзальную площадь. Увы, ни машин, ни гужевых попуток не оказалось. Раньше, в довоенное время, отсюда до Сосновки ходил автобус. Но с началом войны маршрут отменили.

«Ну что ж, пешком, так пешком, дело привычное», – невесело пошутил Даниил. Оставалась надежда, что на пятидесятикилометровом отрезке от железной дороги до районного центра его подхватит кто-нибудь. Июльские дни длинные, светлые. Топай себе по дороге от кустика до кустика, от мостика до мостика. Считай деревеньки, которых будет по ходу всего-то три.

Солнце спускалось к линии горизонта. На свежачка отмахал единым духом шесть километров. В кочковатой пойме открылась панорама Верхнебелого. Имя селу дала речка, струящая аквамариновый поток из болотистых северо-восточных низин к широкой и полноводной Зее в её нижнем течении.

Изба Головко стояла в центре поселения, рядом с фельдшерским пунктом. С умом поставили местные колхозники эти два строения. Ночь-полночь – далеко ходить фельдшеру не требуется, если нужда какая возникнет. «Наш Эскулапий кого хошь на ноги поставит», – довольно балагурили ильичёвцы. И действительно, медикаментозное врачевание Иван Иванович освоил по всей номенклатуре имеющихся в поселковой аптечке снадобий. Он выписывал журнал «Сельский врач» и был в курсе новаций народного здравоохранения. Скальпелем владел уверенно. Удалить аппендикс или грыжу трудовую – тоже не проблема. На более серьёзные полостные операции не покушался. Тяжелобольных отправлял в город за сотню километров. Больница в Куйбышевке-Восточной выручала безотказно. Но всё-таки куда легче будет после ввода в строй районной больницы.

Даниил отмахал вдоль улицы с полверсты, минуя амбары зернового двора и животноводческие постройки. Вот высокая изба с красным флагом над входом – это сельсовет. Белый крест на дверях – фельдшерский пункт. За ним пряталась в черёмушных купах усадьба Головко, обнесённая почерневшим от времени штакетником. В палисаднике бушевали георгины и гладиолусы, мальвы и чернобривцы. Сама изба – типичная украинская мазанка под драночной крышей, в три окошка на улицу – белеет за черёмухами. На гибкой ветке крайнего дерева сидела, свесив голые ноги, незнакомая белокурая девчонка. Подол сиреневого платьишка нагружали рясные чёрные кисти. Раньше никто посторонний не лазил в садочке Ивана Ивановича, побаиваясь строгого хозяина. Да и зачем лазить, если в селе на задах огородов в изобилии произрастают дикие яблоньки и кусты черёмухи?