– Неожиданно. Что-то серьезное?

– Серьёзное в твоем понимании – это что-нибудь типа арий для симфонического оркестра? Нет. Для таких, как ты, то, что я делаю, вряд ли попадает под это определение.

Ох, эта уловка «я пойму тебя лучше, чем ты себя»! Наверное, на девочек его возраста это действует. Но тетки вроде меня… в большинстве своем умнее. И все эти манипуляции мы считываем на подлете. Как там говорят? Я преподавал там, где ты учился? Ну да, ну да… Лучше и не скажешь. Но не обламывать же мальчика, правда?

– И кто же эти… «такие, как я»? – улыбаюсь в стакан с водой.

Он смотрит на меня серьезно, почти задумчиво:

– Те, кто не верят, когда им говорят комплименты, и во всем ищут второе дно.

Вот теперь он попал, да… Почему-то от его слов у меня начинает болезненно пульсировать слева под ребрами.

– М-м-м, как интересно.

– Да нет. Ерунда.

Данил откручивает крышку со своей бутыли и осушает ее до дна. Залипаю взглядом на его горле. Наверное, именно для этого и предназначен весь этот спектакль. Вестись на это нельзя. Или можно, если всем понятны правила игры?

– Ладно, малыш, хватит на сегодня философии. Я хочу танцевать. Девочки, вы идете?

– Нет, я пас. У меня завтра заседание прям с утра. Еще чуть-чуть посижу и буду выдвигаться, – качает головой Алка.

– И мне к восьми, – вторит ей Лера.

В общем, совсем скоро мы сворачиваем посиделки. Смотрю на телефон – второй час.

– Ну, пока, – прощаюсь с девочками. По традиции обнимаемся. Щелкаю сигналкой и, стуча каблуками, плетусь к своей тачке. Что делать с Даней – понятия не имею. Просто чувствую, что он идет за мной. И это… будоражит. Обходим с разных сторон мой Рендж. Вообще гораздо больше мне нравятся седаны. Обтекаемые хищные формы, низкий клиренс. Но когда у тебя сыновья, занимающиеся хоккеем, приходится ориентироваться на совсем другие параметры – практичность, проходимость и большой, очень большой багажник.

– Тебя подвезти? – прерываю затянувшееся молчание.

– Если только к тебе.

– А мама ругать не будет?

– Я взрослый мальчик.

– Слушай, давай, чтобы не морочить тебе голову…

– Давай.

– Я не трахаюсь с кем попало.

– Я не кто попало.

– Мы даже толком незнакомы! – возмущаюсь я.

– Познакомимся, – пожимает плечами. И неожиданно, достав пачку, вытаскивает зубами сигарету. – Зачем ты все усложняешь?

– Ни в коем случае. Просто думаю наперед.

– А смысл? Ты уверена, что у нас вообще есть будущее? Может, мы выедем со стоянки и врежемся в первый же столб.

– Типун тебе на язык! – шиплю.

– Я к тому, что не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

– То есть потрахаться?

– Можем просто посмотреть фильм. Ты чего такая озабоченная-то?

Данил задорно смеется, гася в два счета вспыхнувшую во мне злость. Закатываю глаза – он, конечно, неподражаем. Ему можно дать хотя бы за настойчивость и упорство. Смешно, но этих качеств в современных людях почти не осталось. Ведь зачем упорствовать и биться в закрытые двери, когда можно просто открыть другие?

– Значит, фильм?

– Да.

Это странно. Но Данил, попав в мою квартиру, не спешит нарушить оговоренных правил. Пока он выбирает фильм в домашнем кинотеатре, я готовлю закуски. Высыпаю орешки в емкость, нарезаю сыр и хамон. Открываю банку оливок. В общем, мечу на стол все то, что люблю сама. Я так взбудоражена нахождением на моей территории постороннего мужчины, что сна ни в одном глазу. Завтра я наверняка пожалею, что не легла пораньше, но что уж…

Выбор Данила меня удивляет. «Зеленая книга» – мой любимый фильм. Я готова пересматривать его бесконечно. Завидев меня, он растягивается на диване и с намеком похлопывает рукой: