Одиночество заставляет воспринимать других как врагов, от которых надо защищаться. Даже рядовые звуки, доносящиеся из соседних квартир, принимают грозное звучание, становясь подтверждением того, что соседи затевают недоброе, пытаются высадить дверь, сломать стену, пустить в квартиру газ. Серджо, наедине со своими мыслями, трактовал на свой манер ссоры, время от времени случающиеся в каждом доме, неприязненные отношения, каждое брошенное грубое слово, двусмысленное выражение лица у полицейского из квартиры напротив. Очевидно, что тот сговорился с консьержкой и с уголовниками со второго этажа: они хотят украсть у него деньги, а может, даже убить его и забрать себе его квартиру. Он видит, как они следят за ним, когда он ходит на почту за пенсией.
Иногда враждебность, которую старики чувствуют вокруг себя, самая что ни на есть реальная. Кармела жила одна, все более утрачивая связь с реальностью после смерти мужа. Она держала ночью рядом с кроватью палку, убежденная, как и Серджо, что соседи замышляют против нее недоброе. Но этой якобы навязчивой идее было реальное объяснение – неприязнь соседей, в лучшем случае считавших, что она уже не в состоянии жить одна в своем доме. Они говорили, что она путает день с ночью, кричит вслед их детям; неровен час, забудет выключить газ, и тогда все взлетят на воздух; однажды она даже вышла из дома в ночной сорочке… Неоднократно соседи связывались с социальной службой, и та в итоге не нашла лучшего решения, чем помещение в дом престарелых. Кармела интерпретировала это – и она не была далека от истины – как попытку избавиться от нее, «посадив под замок». Кармела знала, за что ее невзлюбили соседи, но не хотела говорить.
Ночь приносит с собой больше страха, заставляет чувствовать себя более беззащитными. Старики часто страдают расстройствами сна, и ночь становится временем страхов и молитв. «Когда я один, мне приходят на ум грустные мысли», – нередко говорят старики. Это справедливо для каждого из нас. Но если рядом никогда нет никого, с кем можно было бы поговорить, кто бы выслушал и утешил, то жалобы, ностальгические воспоминания, угрызения совести, обвинения, тревога о собственном здоровье, чувство пустоты, связанное с мыслью о тех, кого больше нет, страх перед собственным концом становятся почти невыносимым бременем.
В одиночестве даже малейшие неудобства, вроде неисправного крана или потерянной вещицы, оказываются мучительными проблемами.
В одиночестве столь многие привычные действия повседневной жизни будто теряют смысл. Человек начинает спрашивать себя: «Зачем готовить? Для кого? Для себя одной? Не стоит…». Или: «Ради чего утруждаться приводить себя в порядок и одеваться, если я никого не жду?». Перестать следить за собой – первый шаг. Постепенно уходит привычка следить за домом; многие даже ограничивают свое жилое пространство; перестают входить в некоторые комнаты, чтобы не думать об уборке там; со временем некоторые старики ограничивают свое существование несколькими метрами вокруг кровати или у окна.
Одиночество – причина дезориентации и «странного» поведения. Действительно, многочисленные «странности» стариков вызваны одиночеством. Достаточно упомянуть привычку хранить фотографии, сломанную утварь, старую одежду – вещи, имеющие сентиментальную ценность, поскольку напоминают о ком-нибудь или о каком-то счастливом моменте жизни. «Мне с ними не так одиноко», – говорят старики.
Если человек живет в одиночестве, он часто начинает говорить сам с собой, одушевлять предметы, общаться с ними, с животными, с людьми, которых нет рядом или которые уже умерли. Одним словом, создается фантастический мир, населенный теми или иными существами, который зачастую пугает посторонних. По той же самой причине человек привязывается к домашнему животному, иногда на наш суд «чересчур» – разговаривая с ним и обращаясь как с членом семьи. Есть старики, которые наполняют свой дом собаками или кошками и не желают ни в какую расставаться с ними, не смущаясь ни дурным запахом или грязью, ни протестами соседей, потому что эти животные – их единственные друзья и единственный смысл их существования. Порой диалоги ведутся даже с неживыми предметами.