Стареющее тело доставляет все больше беспокойства пожилому человеку: становится невозможным делать то, что легко давалось раньше, почти любое занятие требует большего напряжения, а главное – помощи других людей. Старение и недуги, которые часто его сопровождают, могут таким образом привести к постепенной утрате способности самостоятельно себя обслуживать, что делает человека более бедным, ведь он зависит от других в удовлетворении всех своих потребностей. Поэтому в пожилом возрасте болеть страшнее. И этот страх вскрывает нечто более глубокое – боязнь утратить автономию тела и ума, уже не поправиться, все больше приближаясь к смерти: эта человеческая слабость, присущая всем, проявляется, ощущается в собственном теле вместе с тяжким бременем страданий, ибо мы созданы для того, чтобы жить.
«Стареющий человек, – писал Жан Амери, проведший глубокий анализ драматических аспектов старения, – собственное тело которого отлучает его от мира, вынуждая заниматься только им, телом, более того, стать телом и ничем иным; он неизбежно осознает как нечто внешнее «бренную плоть», облекающую его и одновременно обнажающую его изнутри». Амери замечает, что старение – это процесс материализации, в ходе которого пожилой человек становится собственным телом. «Мне становится плохо при одной мысли, что я – это моя нога, мое сердце, мой желудок, все мои клетки, еще живые, но все менее способные к обновлению, и одновременно я – не всё это; ведь чем больше я сближаюсь с ними, тем больше становлюсь чужим себе самому, пусть и оставаясь самим собой»[18].
Недуг, утрата автономии, растущее осознание собственной хрупкости становятся причиной глубоких и болезненных переживаний. Многие старики начинают считать себя обузой для других или полагают, что их так воспринимают окружающие; люди, всегда делавшие все сами, вырастившие детей или добившиеся результатов в работе, прожившие жизнь в гордом сознании, что «им ничего ни у кого не нужно просить», обнаруживают, что они неспособны держать под контролем собственную жизнь. Сколь горьким может стать время зависимости, особенно в условиях безразличия или раздражения со стороны близких!
Бьяджо стыдился своей потребности в опоре для ходьбы. Несколько месяцев он пытался справляться в одиночку, волоча ноги и подыскивая случайные опоры. Когда его состояние здоровья ухудшилось настолько, что и это стало ему не под силу, он перестал выходить на улицу. Но те, кто познакомился с ним, встретив на улице, навещали его и дома. Он понял, что люди не питают презрения к его слабости, что помощь не была для них бременем, а дружеские чувства не ослабели из-за его недуга. Понял, что попросить помощи у друга не означает стать обузой. Тогда он согласился принимать помощь, чтобы вставать с кресла и передвигаться по дому. Понемногу он принял и ходунки, которые ему предложили. И наконец он сам попросил проводить его на прогулку. Так он вновь начал выходить на улицу.
В любом возрасте люди стыдятся показать свою слабость. Это почти природный инстинкт – выглядеть сильным и независимым. Часто мы слышим жалобы стариков, горько сетующих: «Во что я превратился!». Все это очень по-человечески. Болезнь постоянно ставит барьеры, вынуждает от многого отказываться, мешает выполнению самых простых действий повседневной жизни, накладывает ограничения. Даже самые простые вещи становятся сложными, а в голове вертится тревожная мысль: «Насколько еще у меня хватит сил?»
Это подобно кошмару, особенно если живешь один. В конце концов, утратить автономию означает утратить все: свой дом, свои вещи, свои деньги и возможность распоряжаться своей жизнью, которая может оказаться игрушкой в незнакомых руках, жертвой чужих решений.