– Великолепно, – проворчала Аньюриэль. – Ты не могла построить башню поближе к столице?

– Не все мои исследования были безопасными, – ответила даро. – К тому же в последние годы я предпочитала вести уединенный образ жизни и редко появлялась в столице.

Увы, коня к рыцарю не прилагалось. Негодованию, казалось, не будет предела, поэтому многозначительное перешептывание в придорожных кустах на перекрёстке чародейка восприняла скорее как возможность сбросить скопившееся раздражение, чем проблему.

Давайте, нападайте. Можете считать, что сами напросились.

Я иду в новый день и несу за собою шум.

За спиной моей – топот толпы неудач.

Помимо тоски да набитых обидою сум,

Я несу за собой плач.

Кого Бог поцелует, того и колотят по темени.

То ли лезть на рожон, то ли лучше залечь на дно.

Уверяют, что счастье приходит со временем,

Да вот время пришло одно.

«Бог в меня верит» (Дарья Виардо)

Лансель, будучи человеком, чувствительным слухом похвастаться не мог. Более того, часть звуков наверняка глушил шлем. Зачем таскаться по горам в полном боевом облачении – было не ясно. Напрямую она спрашивать не стала. Почему-то после визита в Ардетайн рыцари стали напоминать Аньюриэль горячо любимые Дарреном консервы – снаружи металлическая оболочка, а внутри мясо. Правда, происхождение этого мяса было сомнительным. Попробовать Анью не решилась.

Вероятно, суть ношения доспехов была в том, что в любой момент на них могли напасть. Увы, так оно и было, хотя Лансель об этом ещё не подозревал, бодро шагая прямиком в засаду. Чародейка продолжала удивляться тому, как безалаберно Эадалин подходит к выполнению своих обязанностей, а «бравые» ребята уже выскакивали из кустов.

Им предложили старый, как мир, расклад: «кошелёк или жизнь». Анью с трудом подавила смешок.

Никакой оригинальности.

О чём думали разбойники, можно было только догадываться. Ауры у всех были простые, человеческие, без малейшей искорки дара. До какой степени глупости нужно докатиться, чтобы лезть на мага и рыцаря в полном вооружении? Наверняка эти люди не отличались умом, раз пошли по кривой стезе.

– Именем Ард Рены Эадалин, пропустите нас! – заявил Лансель, который, вероятно, тоже не отличался умом.

Интересно, это хоть на кого-то в Берне подействует?

В ответ донеслись смешки и улюлюканье. Имя правительницы не произвело должного впечатления.

– Слыхали, что он сказал? – веселился предводитель шайки, показывая на рыцаря кинжалом. – А знаешь, пусть твоя Ард Рена сама придёт и попросит. И если она будет достаточно убедительна, – мужчина прихватил себя за пах, красноречиво намекая, как именно его нужно убеждать, – я, так и быть, вас пропущу.

Шутка показалась отребью достаточно смешной, и они поддержали предводителя гоготом, больше похожим на ржание табуна коней. Анью глубоко и выразительно вздохнула. В Рохэнделе наследники древней крови пользовались непререкаемым авторитетом. Даже ей – смеску – никто бы не рискнул хамить в открытую. А отпустить такую гадкую шутку в адрес Ард Рены никому и в голову бы не пришло. Люди же понимали лишь язык силы… Стоит дать слабину – и твой авторитет превращается в ничто.

– Кого я на дух не переношу… – Лансель медленно зашагал к разбойникам.

Анью чуть наклонила голову, наблюдая, решив не вмешиваться без крайней необходимости. Энвиса тоже заинтересованно следила за разворачивающимися событиями. Разбойники не впечатлились и продолжали глумиться, полагаясь на численное преимущество. Стоило Ланселю приблизиться к мужчине, как тот попытался атаковать, целя кинжалом в зазор между шлемом и нагрудником. Рыцарь легко перехватил руку и сжал пальцы так, что оружие выпало из руки разбойника, а сам он взвыл от боли.