– Нормально, – отозвалась она. – Тебе-то какое дело, Корнеев?

– Ну ты даешь, Юль! – обиделся я. – Мы двадцать лет не виделись!

– Девятнадцать, – поправила она, – хотя это не имеет значения.

– Наверное, – согласился я, – только мне кажется, ты за что-то на меня злишься.

– Тебе именно кажется, – произнесла она с нажимом.

Снова повисла гнетущая тишина. Я смотрел на дорогу и все пытался сообразить, чем же мог ее обидеть.

Мы учились вместе, в одиннадцатом классе встречались. Это был действительно бурный роман, со сценами ревности, истериками и жаркими примирениями. После школы, как это часто бывает, расстались. Инициатива, кстати, исходила от Юльки: она собиралась поступать в Киевский университет и не хотела в новой жизни старых привязанностей. Так как у меня тоже были свои планы, я принял отставку без особой печали. В общем, разошлись как в море корабли.

Ну и чего она теперь дуется?!

– Юль, что я тебе сделал-то? – спросил я, когда мы уже въехали в Ялту.

– А ты не догадываешься? – В ее голосе прозвучала издевка.

– О чем?!

Создавалось впечатление, что мы говорим на разных языках.

– Ма, ну чего ты на человека взъелась? – вмешался Ромка. – Арчи – мировой парень! Знаешь, как фехтует!

– Великое достижение! – фыркнула Юлька.

– А еще он меня сегодня здорово выручил! – сердито сообщил Ромка и выложил все про собственную забывчивость, автобус и бесплатное такси.

– Ах, какой опупенно заботливый товарищ! – воскликнула Юлька. – Фехтует классно! На такси бесплатно катает! Наверное, девочек вместе снимаете!

– Мать, ты что, белены объелась?! – обеспокоенно спросил Ромка.

Сомневаюсь, чтобы Юлька его услышала. Я узнал симптомы «приступа бешенства», которые с ней случались еще во времена наших свиданий. Лучше в данном случае – просто молчать и не давать ей дотянуться ни до чего тяжелого. Так что я предусмотрительно съехал на обочину и притормозил.

– Теперь он классный! Лучший друг, черт бы его побрал! – бушевала Юлька. – А где он раньше был?! Где ты был, Корнеев? Где тебя черти носили, когда ты был нам так нужен?!

Я резко обернулся и схватил ее за руки.

– О чем ты говоришь?!

– Рома – твой сын! – отчеканила она, яростно сверкая глазами.

– Не может… – начал я и не договорил. Пальцы разжались, и я медленно повернулся обратно. Перед глазами плыли круги, и вообще было такое чувство, будто кто-то хорошенько заехал мне под дых.

Мой сын… Мне не нужно было генетических экспертиз, сопоставлений дат и сроков, чтобы в это поверить. Я и раньше замечал наше с Ромкой поразительное сходство. Рост, фигура, те же черные жесткие прямые волосы, резкие черты лица… Только глаза не мои – Юлькины. Замечал, да… но мало ли на свете похожих людей?

Сын, о существовании которого я даже не догадывался. После стольких потерь и разочарований, после крушения всех надежд…

– Мать, ты чего несешь! – возмутился Ромка. – А как же папа?!

«Какой еще папа?» – удивленно подумал я и тут же испытал укол ревности.

– Михаил знал обо всем, – ровным голосом произнесла Юля, – но он любит тебя как родного. А я… никогда не думала, что когда-нибудь скажу тебе правду.

– Ну и кто тебя сейчас за язык дергал! – в бешенстве выкрикнул он и, бросив на меня ненавидящий взгляд, выскочил из машины.

– Рома, вернись! – властно крикнула Юля.

– Пешком дойду, – отозвался тот.

– Ром, ну не дури, – вмешался я.

Сынуля не удостоил меня ответом и быстро зашагал по обочине.

– Господи, и откуда ты только свалился на мою голову?! – с обидой произнесла Юля.

Я промолчал. На душе было паршиво.

– Ладно, поехали, – вздохнула Юля, – километр он и пешком пройдет, заодно поостынет.