Настроение испортилось.

Снаружи раздался голос Эйлера. Он произвёл на меня эффект разорвавшегося у самых ног ядра. Накатывающая дрёма слетела в то же мгновение. Не хочу, чтобы он входил сюда!

Но он вошёл.

Я сжалась в комочек – да и Рейтинна испуганно притихла. В каком бы восторге она от Эйлера ни была, вторжение посреди омовения к девушкам дворянской крови – это было неслыханно.

К счастью, Эйлер остановился у самого входа. Из-за ширмы он не мог нас видеть, но голос его я слышала прекрасно:

– Рисанна, нам нужно поговорить.

Я вздрогнула, мгновенно ожесточаясь. О чём нам разговаривать? Уверена, ни о чём хорошем.

Но Эйлеру не требовалось моё согласие.

– Я приду, когда вы закончите. Будь готова.

Боги, как зловеще это прозвучало. Даже Рея одарила меня обеспокоенным взглядом.

Эйлер вышел, а я обхватила себя за плечи, глубже погружаясь в горячую воду. Будь готова! В свете этих слов внезапное мытьё приняло вдруг совершенно определённое значение.

– Он хочет попросить твоей руки! – выдала вдруг Рея.

Её глаза засияли, она молитвенно сложила ладошки у груди. Я ничего не ответила. Придумала себе объяснение, называется.

Да он уже это сделал. Вернее, не попросил, а потребовал моей руки – отец не в том положении, чтобы ему отказать. И в этом нет ни толики романтических чувств, тополиным пухом забивших головку моей дурочки-сестры. Один голый расчёт и политика.

– Пожалуйста, госпожа, – одна из женщин подавала мне огромное пушистое полотенце.

Я нехотя встала, вышла из бадьи и позволила закутать себя. Сзади раздавался плеск воды и шорохи – другие две служанки занимались Реей.

Сняв с меня сорочку, женщины насухо вытерли тело и поднесли сухую одежду. Я напряглась: не хотелось надевать неизвестно чьё платье и бельё. Заметив мой взгляд, одна из женщин успокаивающе сообщила:

– Лорд покупал это у купцов, в подарок домашним. Всё чистое, свежее, никто не носил это до вас.

Домашним? Скорее, своей любовнице, разве нет? Сестёр у Эйлера не было, насколько мне помнилось.

Впрочем, в моём положении выбирать не приходится. Не идти же на встречу к Эйлеру голой.

Я кивнула, сделав вид, будто вовсе не интересовалась ни одеждой, ни тем, кому она предназначалась. Позволила одеть себя, послушно просовывая руки в рукава.

Платье оказалось тоже исфийское – пояс затягивался под самой грудью, по бокам были разрезы, а вниз надевались лёгкие шёлковые штаны. Красивое, богатое, серебряная вышивка по тёмно-алой ткани. Цвета не совсем мои, но сочные и яркие, этого не отнять.

Рею одели в похожем стиле, разве что ей всё было велико. Тёмно-синее платье с золотой отделкой явно провисало в груди, да и по плечам не подходило. Не обращая на это внимания, Рея крутилась перед маленьким круглым зеркалом на серебряной подставке – небось, Эйлер использовал его для бритья, – пытаясь разглядеть себя всю.

– Так необычно, смотри, Риса! – она высовывала из разрезов платья то одну, то другую ногу.

Я бездумно кивнула. Красивые платья – это, конечно, хорошо, но намерения Эйлера меня волновали куда сильнее.

Служанка повесила мне на плечи полотенце и аккуратными нежными движениями стала высушивать пряди. На половине дела вход в палатку снова раскрылся, и на пороге показался Эйлер. Окинул меня напряжённым взглядом. Внутри у меня всё невольно похолодело.

– Спасибо, пока хватит, – сказала я служанке, не отводя глаз от Эйлера.

Почему-то мне казалось, что стоит отвернуться или потупиться, как это станет началом заведомо проигрышной схватки.

Служанка вместо полотенца накрыла мне плечи шалью, чтобы не до конца просохшие волосы не намочили одежду. Я подошла к Эйлеру и остановилась в нескольких шагах.