Слышать лестное мнение о представителях правопорядка было полицейскому очень приятно. Он уже увлекся разговором и забыл, что еще минуту назад готов был увести двух подозрительных людей в предвариловку.

– Это да, это да. И у нас работают талантливые люди. А что же ваш друг молчит? Немой, что ли?

Он перевел взгляд на стоящего рядом Явуза. Антон, не дав турку проронить ни единого слова, ответил:

– Ну что вы, совсем не немой. Просто русскому языку не обучен. Не понимает, о чем мы тут с вами разговариваем.

– Как же он материал собирать будет, если по-русски не бельмеса? – Удивился околоточный.

– А я на что? – Улыбнулся Ковров. – Общаюсь я, потом ему перевожу.

Сердце Антона бешено заколотилось. Только бы не проверил. По-французски молодой студент знает от силы несколько фраз. Если попросит перевести, пиши-пропало.

Но полицейский спросил другое:

– Не больно ваш друг похож на француза. Скорее на бусурманина. Только кожа чересчур белая.

– Правда ваша, господин полицейский. Турок он. Но во втором поколении живет в Париже, в журналистике много лет. Видите шрам у него на лице? В русско-турецкую войну ранение получил, саблей зацепило. Там целая история была, он мне рассказывал. Ходил в осажденную Плевну, беседовал лично с Исмаил-беем. В русской ставке его поначалу за шпиона приняли – турок ведь. Но потом все прояснилось. Еще совсем юношей был, так сказать, начинал карьеру.

Похоже, этот ответ удовлетворил надзирателя – тот кивнул.

– Но будьте осторожны. Сейчас разыскивается особо опасный преступник, тоже турок. По описанию на вашего друга похож.

– Интереееесные дела, – протянул Ковров. – Позвольте спросить, за что его ищут?

– Убийство женщины с особой жестокостью. Так что документы с собой носите, будут останавливать. У вас они, кстати, с собой.

– Увы. Оставили в гостинице. У нас в Париже не принято носить с собой.

– Очень напрасно. В следующий раз берите. Так вы куда сейчас, к нам в отделение? Я, правда, не знаю, на месте ли Петр Сергеевич.

Студент, представившийся Альбертом Жаботинским, замахал руками.

– С удовольствием зайдем, но не теперь. Сейчас у нас встреча с удивительным господином, с которым вчера имели честь познакомиться. Зовут его Иван Леопольдович Кудасов, он из Петербурга. Любезно пригласил нас к себе домой на чай. Как нам известно, он квартирует здесь неподалеку.

Лицо полицейского расплылось в улыбке еще шире.

– Господин Кудасов? Как же, знаем такого. Удивительный человек, легенды о нем ходят. Прибыл в наш город для поимки Упыря, о котором вы хотите написать. Некоторые говорят, беседовал с самим Бертильоном (1), представляете! Человек прогрессивный, преданный своему делу. Уверен, ему будет, что рассказать. Вам необычайно повезло, что вы в первый же день своего приезда сумели завести с ним знакомство.

– Да, это так. Нам тоже очень приятно. Он, как нам сказали, живет в этом районе. Надо признаться, мы к нему и спешим, вот только чуточку заблудились.

– Да, именно здесь. Дом номер восемь, двенадцатая квартира на четвертом этаже. Серое такое здание, со старинной лепниной. Идете прямо, и как раз по правой стороне оно и будет, не пропустите.

– Были бы очень признательны, если бы вы нас проводили, – решился на наглость Антон, хотя меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы околоточный согласился. К счастью, он предложения не принял, сославшись на то, что должен быть на рынке и вести дежурство.

– Но к нам в отделение извольте зайти. Лично вас представлю.

– Это непременно. Если успеем, то даже сегодня.

С теплотой распрощавшись с представителем власти, Антон и Явуз направились в сторону дома Кудасова. Турок хотел оглянуться, но его спутник одернул его. Сказал, оборачиваться не нужно, будет выглядеть подозрительно, равно как и не стоит ускорять шаг. Поэтому шли медленно, будто прогуливались, хотя сердце в этот момент бешено колотилось.