Ответ пришёл незамедлительно. Достаточно было взглянуть на вторую кисть: вокруг неё клубилось что-то серое и тягучее. Этот кокон появился именно сейчас, желая открыть мне ответ на вопрос, а внутри вместо кисти виднелся окровавленный клинок. С зазубренным лезвием. Оружие из сна. Одно из десятков оружий каламута, коими могут становиться мои руки, стоит только пожелать… Мысли сами рвались наружу, озвучивая очевидное. Я себя и порезал. Нечаянно. Так вышла моя литера.

Буква на ладони постоянно пульсировала. И с каждой новой секундой я ощущал, как в меня заново вливаются силы и взгляд становится более ясным. Поменяв испачканную рубаху и отмыв от крови пол рядом с диваном, я принялся ждать Саббиха. Казалось, прошла целая вечность, пока он вернулся домой.

– Что-то случилось? – осторожно осведомился старик, заметив большое пятно крови на обивке дивана, которое мне не удалось вывести.

Я без слов поднял рубашку, показывая зашитую рану, и открыл левую ладонь, демонстрируя полученную букву. Саббих озадаченно поднял брови и ошеломлённо присел на диван рядом со мной, выронив бумажный пакет с бананами на пол. Он несколько раз открывал рот, пытаясь подобрать верные слова, но так и не мог сформулировать свою мысль.

Наверное, я должен был волноваться и переживать. Но поселившееся внутри спокойствие не позволяло мне поддаться эмоциям. Литера очень быстро установила свои порядки, завладев моим организмом.

– Сам зашил? – глядя прямо перед собой, чужим голосом спросил Саббих.

– Сам, – ответил я, хотя это было очевидно.

Разговору требовалась точка входа, потому Саббих и предпочёл начать с такой глупости.

– Мне кое-что известно о магах… – Он погладил свою аккуратную бородку и подобрал с пола два банана, один из которых протянул мне. – И о литере «К» в том числе. – Он сделал паузу. – Я не против, чтобы ты и дальше оставался со мной. Вопрос только в том, получится ли у тебя справиться с природой литеры «К»…

Тогда я ещё не понимал, что Саббих имеет в виду. Я клятвенно заверил его, что буква меня не переделает, – и это была ещё одна ошибка, коих я за последний год допустил очень много.

Уже через несколько дней я ощутил первые изменения. Мне стало неловко находиться на свету. Литера тащила меня в тень, где было уютно и прохладно. Солнце нещадно жгло мою кожу, заставляя закрывать любой открытый участок тела. А ещё я ощущал ненависть со стороны окружавших людей. Даже тот, кого я видел впервые, смотрел на меня с такой злостью, что становилось не по себе. Я не выдерживал долго ничьего взгляда. Только Саббих оставался самим собой, заботясь обо мне и интересуясь, что меня тревожит.

Мне хватало двух часов сна, чтобы чувствовать себя бодрым, и я стал перемещаться совершенно бесшумно. Порой я задерживался у комнаты Саббиха: он тоже стал меньше спать, зажигал масляную лампу и подолгу сидел у открытого окна, тяжело вздыхая и бормоча одно и то же слово, которое я не мог разобрать. Я не пытался заговорить с ним. Мне нечего было сказать. К тому же я боялся, что литера каким-то образом настроит против меня и его – единственного близкого мне человека…

Через три недели после появления литеры претерпело небольшие изменения и моё сновидение. Теперь оно не обрывалось сразу после того, как охотники за литерами покидали дом. Кто-то из родных открывал глаза, лёжа на полу, и скрипучим голосом твердил: «Найди их и отомсти за нас, найди и отомсти». Две ночи я пытался не спать, но видения находили меня и днём, являясь в виде мимолётных галлюцинаций. И ровно месяц назад я понял, что так больше продолжаться не может. Литера не успокоится, пока я не разберусь с убийцами своих родных.