Каждое утро, в семь часов, в лагере была утренняя пробежка. Джейн с Пашей и еще одним добрым и приветливым мальчиком – Лешей не пропускали ни единого дня. Лишь один раз за смену мальчишки проспали – сломался будильник. Бег было дело добровольное. Каждое утро вставать за час до подъема не каждый хотел, но иногда бегали и другие девчонки и мальчишки. Такое стремление поощрялось, а в столовой висела таблица бегунов. И все, кто участвовал, обсуждали: кто больше проспал, а следовательно, в общей сумме, меньше пробежал. Иногда, во время бега, вместе с физруками и директором дети распевали песни. Это делалось для отвлечения внимания от того, насколько устал, ведь три-четыре километра – не каждому под силу. А иногда бегали дети даже семи лет, презентуя невиданное упорство. Самым смешным было то, что бежали только дети. Физруки ехали на велосипедах. Они же подвозили на багажниках слишком уставших малышей. На взрослых – первые-четвертые отряды эта возможность не распространялась.

Итак, смена шла. Был костер, и различные соревновательные игры. Костер – это один особенный день во всю смену. Несколько отрядов отправляются за километр от лагерного ограждения на огромную лесную поляну, где разводят высокий пылающий огненный столп. Жарят кучу вкусностей в горящем пламени, поют песни и водят хороводы. А вокруг танцует и шелестит лес, да небо поет свою многоцветную песню. Первый отряд звал второй играть в «Спасателя», где по правилам человек крутился с закрытыми завязанными глазами, и на кого показывал, того должен был поцеловать, если были мальчик и девочка, пожать руку, если оба мальчики и обнять, если обе девочки. Некоторые дети из второго отряда пошли, остальные же устроили свои игры. А Джейн остолбенело и недоумевающе смотрела на играющих первоотрядников. Она не понимала, как можно поцеловать кого-то, пусть даже по игре, не имея к тому человеку сильных теплых чувств? Но вскоре она отвела остекленевшие глаза, задумавшись о чем-то другом.

Девочка села, скрестив ноги и разглядывая тетрадь для пожеланий. Она давала ее соотрядникам и некоторым первоотрядникам, чтобы они написали для нее на память что-то приятное. Это очень добрая традиция. Чаще всего, разъезжаясь по домам, дети обещают друг другу звонить, писать и непременно видеться. Но как показывало время, это обещание сдерживалось единицами, остальные ребята тонули в суете своей жизни, учебе, новых друзьях и знакомствах, забывая о лагерных приятелях. Лишь изредка заглядывая на их странички в социальных сетях и думая: «Может написать? Помнит еще, наверное. А что написать? „Привет, как жизнь “, а потом? Эх, потом как-нибудь лучше». А тетрадка с пожеланиями всегда остается у тебя, и ее всегда можно открыть и зарядиться капелькой тепла. Никто никогда не писал в таких тетрадях ничего недоброжелательного, оставляя содержанием синих чернил после себя только слова благодарности и подмеченные хорошие черты хозяина тетради. Вот и сейчас Джейн перелистывала странички своей тетрадки: «Я рада, что в эту смену мы были в одном отряде. Будь такой, какой хочешь быть и не слушай тех, кто тебя обижает», «Ты, конечно, меня бесишь, но, в общем, человек ты неплохой, чаще слушай других и удачи!», «Ты замечательная; будь только менее скромной», и так далее. Затем она заметила запись девочки из первого отряда, с которой она всего раз едва обмолвилась словом. Видимо тетрадка попала к ней, когда «гуляла» среди первоотрядников. И строки гласили:

«Дженни, милая, я очень рада видеть тебя в нашем чудесном лагере Мечтателей. Я много раз представляла, какой ты можешь быть. И знаешь, хоть ты не подошла ни под один придуманный мной образ, я ничуть не разочарована. Ты очень милая, добрая, скромная, любящая и творческая. Ты очень старательна во всем, восприимчива ко всему и в своих чувствах открыта всем. Тебя ждет много испытаний, но я уверена ты с ними справишься. Удачи тебе и набирайся сил для следующего года. Искренне твой друг, Татьяна».