«Он меня совершенно ни во что не ставит, – причитал встревоженный отец. – Никогда не делает домашнее задание, где-то шляется и постоянно грубит мне».

Я спросила Макса, пытался ли он понять, что происходит у сына внутри, а не только наблюдать издалека. Макс даже не сообразил, о чем я говорю.

«Это его задача слушать и понимать меня, – прорычал он. – В конце концов, я лучше знаю, что ему нужно».

Макс искренне полагал, будто делает для сына лучше, повышая на него голос и пытаясь приучить к порядку и дисциплине с помощью «комендантского часа», наказаний и ограничений. Проблема заключалась в том, что он гораздо больше сопереживал не сыну, а своим личным трудностям с ним.

Будучи средним ребенком, Джимми после смерти матери остался без пригляда. Макс мог говорить со старшим сыном и обниматься с младшим, но представления не имел, как сблизиться с Джимми. И потому поступил, как ему было удобно: предположил, что тот и сам разберется, как ему справиться с маминой смертью.

Ситуацию осложняло наличие у Джимми синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Его чрезмерная, суматошная подвижность и импульсивность раздражали уравновешенного, степенного отца, считавшего, что Джимми намеренно ведет себя вызывающе, тогда как в мальчике просто проявлялся СДВГ. Макс не только оказался не в состоянии проявить эмпатию в отношении сына, но даже не нашел достаточно времени по-настоящему понаблюдать за ним и выяснить его потребности.

Мне понадобилось несколько сеансов, чтобы объяснить Максу поведение Джимми. На одном из них Макс спросил: «Почему это я должен видеть ситуацию с точки зрения сына? С чего это он и его ощущения так же важны, как я и мои?» Способность Макса к эмпатии была крайне низка, но было ясно, что сына он действительно любит. В конце концов, Макс все-таки понял, что Джимми с его особыми потребностями попросту плохо подготовлен к жизни. Он увидел, что сын не столько неблагополучен, сколько растерян и обездолен.

Постепенно Макс начал сопереживать сыну. Научился пользоваться фразами типа «Я понимаю, что ты имеешь в виду» или «Пожалуйста, помоги мне понять, почему это так важно для тебя». Когда Макс впервые ощутил те чувства, которые испытывал Джимми, потеряв мать, и именно так, как он их испытывал, то был потрясен, обнаружив, что одна из причин его разобщенности с Джимми как раз в том, что он полностью передоверил его воспитание жене. Макс пообещал проводить больше времени наедине с сыном и начал это делать.

Затем настало время следующего шага: Макс привлек психолога, который должен был помочь Джимми с его неутешной скорбью, а также с СДВГ. И наконец, Макс нанял сыну репетитора, чтобы тот помог Джимми с учебой.

Придя ко мне впервые, Макс упрямо называл себя участливым человеком. И считал, что делает все необходимое, дабы помочь сыну. Проблема была лишь в том, что Джимми он не сопереживал. Поняв, как ощущать истинные потребности Джимми, Макс прорвался через барьер сочувствия и сделал то, что было действительно необходимо для благополучия Джимми.

Как показывает эта история, сострадательная эмпатия требует больше, чем просто намерение любить другого человека. Все начинается и заканчивается эмпатией. Нам необходимо понимать происходящее не только со своей точки зрения, но и с чужой. Лишь по достижении этой первоначальной цели мы сможем расширить свой ум и сердце и приступить к решению проблем.

Как я уже говорила, бывают случаи, когда нам приходится предложить ту же оливковую ветвь самим себе. У большинства из нас есть недолеченные «внутренние дети» или даже раненые «внутренние взрослые», то есть те части нас, которых обидели и оставили страдать. Запутавшиеся в паутине событий прошлого, эти аспекты наших «Я», по сути, остаются заложниками старых страданий. На нас также могут влиять личности наших прошлых жизней, так и не оправившиеся от какой-то своей трагедии. Возможно, нам даже придется сопереживать какой-то части своих нынешних «Я», сталкивающейся с проблемами отношений, работы или здоровья. Как мы все знаем, тяжелые переживания в прошлом или настоящем могут привести к наркомании, самоповреждениям, низкой самооценке, финансовым затруднениям, тревожным расстройствам и другим бесчисленным проблемам.