Или вот еще случай: однажды Далай-лама ждал начала встречи с группой университетских ученых. Пока в зале собирался народ, хор старшекурсников развлекал аудиторию пением а капелла. Как только студенты запели, заинтригованный Далай-лама встал со своего места, вышел на сцену и зачарованно застыл перед хором.

Это было совершенно не по сценарию – представители университета, которые приготовились официально приветствовать гостя, стояли за кулисами, не зная, что делать. А в это время довольный Далай-лама стоял на сцене и лучезарно улыбался певцам, забыв про собравшихся в аудитории людей, которые с доброй улыбкой смотрели на него.

Однажды Его Святейшество пригласили на встречу с корпоративным топ-менеджментом: за длинным столом для переговоров сидели два десятка генеральных директоров, гостя посадили во главе стола. Пока они разговаривали, фотограф, нанятый специально для того, чтобы зафиксировать встречу на пленке, неожиданно оказался на полу рядом с креслом Далай-ламы, направил на него камеру с огромным телеобъективом и принялся его снимать.

Далай-лама остановился на полуслове, удивленно посмотрел вниз на фотографа и предложил ему прилечь на этом самом месте и немного вздремнуть. В конце встречи фотограф сделал официальный групповой снимок Далай-ламы с бизнес-боссами.

Когда группа разошлась, Далай-лама жестом подозвал к себе фотографа, крепко его обнял и попросил сфотографировать их вместе.

Такие маленькие детали сами по себе кажутся ничем не примечательными. Но в сочетании с бесчисленным множеством других моментов, высказываний и реакций они наглядно показывают те поистине уникальные эмоциональные установки и социальные алгоритмы, с которыми живет Далай-лама: этот эмпатический резонанс с окружающими людьми, чувство юмора и спонтанность, ощущение принадлежности к единой человеческой семье, а также замечательная щедрость, помимо прочего.

Отсутствие у него всякого намека на святошество, показной набожности – вкупе с его готовностью всегда посмеяться над своими слабостями – я считаю одной из самых потрясающих его черт. Он приправляет сострадание чувством радости, а не мрачными и пустыми банальностями.

Эти черты, без сомнения, являются плодом глубоких духовных практик, которыми Далай-лама занимался с раннего детства и до сих пор посвящает им около пяти часов каждый день (четыре часа утром и еще час в вечернее время). Эти ежедневные практики, безусловно, формируют его духовно-нравственный облик и его отношение к людям и внешнему миру.

Его уникальная иерархия ценностей, поддерживаемая высочайшей самодисциплиной в культивировании таких качеств, как исследовательское любопытство, внутреннее спокойствие и сострадание, дарует Далай-ламе радикально иной способ смотреть на наш мир.

Я познакомился с ним в начале 1980-х во время его визита в Амхерстский колледж, где нас представил друг другу его старый приятель профессор Роберт Турман. Я был поражен тем, насколько серьезные вопросы затронул Далай-лама на встрече с ведущими учеными университета, а также тем, до какой степени услышанное мной во время этого обсуждения перекликалось с моим собственным опытом психолога (и отчасти с моими интересами научного обозревателя газеты The New York Times).

В последующие годы я организовал несколько встреч Далай-ламы с учеными-психологами и регулярно посылал ему статьи из Times о последних научных открытиях. Мы с женой взяли за правило посещать все его лекции и проповеди, которые только могли. Поэтому, когда меня попросили написать эту книгу, я с радостью ухватился за этот шанс.

В то время как большинство моих книг посвящены исследованию новых научных тенденций и изобилуют большим количеством деталей, эта книга не является научной в строгом смысле слова, хотя Далай-лама и основывает свои взгляды на науке, а не на религии. В данном случае научные доказательства не являются моей самоцелью; я привожу их только лишь для того, чтобы подтвердить или проиллюстрировать излагаемые здесь мысли Далай-ламы. Те читатели, которые хотят узнать больше по тому или иному вопросу, могут обратиться к указанным мной источникам (хочу заранее предупредить, что я использовал «слепые» сноски, без нумерации в тексте – вы найдете их в конце книги).