Подобные жизненные ситуации имеют свои законы, которые в этой книге мы рассматривать не будем. Наша цель – разобраться с территорией, где возможность выбора и действия у нас все же есть.

2. Зона влияния кажется небольшой из-за психогенного стресса.

Тот факт, что у многих стресс сегодня имеет психологическую природу, отмечает, например, биолог, популяризатор науки Роберт Сапольски. Ученый в своем масштабном исследовании нейропсихологии и физиологии стресса{9} иронично сравнивает людей с зебрами. Животные подвергаются объективным физическим угрозам и находятся во власти обстоятельств (богинь судьбы, если перефразировать с учетом обсуждаемой нами темы). Чувство опасности помогает им активировать организм и убежать от условного льва. Нам же свойственно беспокоиться хронически о чем-то гипотетическом или былом (тогда как хищник за нами не гонится), а потому человеческий организм изо дня в день подтачивается гормонами стресса.

Как может выглядеть такой психологически обусловленный стресс? Человек может быть охвачен беспокойством, связанным скорее с ментальными событиями (то есть существующими у него в голове), нежели с реальными. «Я не могу его простить», «У меня не получится», «Что подумают другие», «Вдруг нагрянет экономический кризис» – все это существует для нашего психического мира и занимает разум, но этого нет непосредственно за окном.

Подобный стресс истощает нас, искажает реальность путем фиксации на негативном или пугающем, отбирает способность рефлексировать, видеть возможности и делать выбор. Он способен создать вокруг нас опасный первобытный мир, тогда как в действительности ситуация иная.

3. Психические эпидемии и заражение страхом.

В сборнике «Феномены мозга»{10} В. М. Бехтерева ярко описано, как легко наша психика поддается разнообразным внушениям.

Пример краткосрочного заражения чужими эмоциями – это массовая паника. Ученый рассказывает, как однажды сам пережил подобное. Зимой 1875/76 года в Петербурге произошел мощный взрыв на пороховом заводе. Бехтерев в это время сидел на лекции в университете. В аудитории раздался оглушительный звук, сотрясший все здание. Никто не мог понять, что случилось. Будущему психиатру показалось, что должен обрушиться потолок, и он невольно на мгновение поднял голову кверху. После этого все ринулись к дверям. Наблюдательный Бехтерев отмечает: «В этом случае причиной паники явились два момента: внезапный и сильнейший стук, потрясший все здание и вселивший ужас в массу слушателей, и, с другой стороны, невольный взгляд одного из слушателей к потолку, внушивший или укрепивший идею о разрушении здания».

В быту нечто подобное возникает при общении с паникерами – людьми, которые сами находятся в сильной тревоге и нагнетают обстановку в семье, коллективе, на просторах интернета. Часто это подается в форме безапелляционных обобщений наподобие «очнись, ведь очевидно, что все будет плохо», опоры на нечто субъективное – «у меня предчувствие чего-то нехорошего», или отсылок к непроверенным источникам.

Говоря о более долгосрочных процессах, Бехтерев сравнивает психологическое инфицирование с физической «заразой», с действием микробов и отмечает, что при соприкосновении с толпой, настроенной определенным образом, у нас могут возникать иррациональные страхи и даже галлюцинации, бредовые и параноидальные идеи, склонность к насильственным действиям, самоповреждению.

Яркий исторический пример, упомянутый ученым, – видение Мадонны в черном одеянии во время холерной эпидемии в 1885 году в деревне близ Неаполя. Слух об этом происшествии быстро распространился по окрестностям, и в поселение начало стекаться множество народа. Видение продолжалось до тех пор, пока итальянское правительство не приняло решительные меры против дальнейшего распространения этой эпидемической галлюцинации. Часовня была перенесена на другое место, холм занят отрядом карабинеров, после чего наваждение прекратилось.