– Эй, не тормозите! – окликнул их Ларри. – До начала полчаса, а нам ещё нужно взять тачку.

Путешественники поторопились, и уже через десять минут оказались у здания Новой Александрийской Библиотеки. Споры по поводу сноса футуристической постройки рубежа второго и третьего тысячелетий, велись до сих пор. Одна сторона настаивала на восстановлении оригинальной Птолемеевской Библиотеки, разрушенной пожаром и войнами. Другой стороной в противовес приводились аргументы смены исторических эпох и уважения к более современному периоду культуры Земли. Поэтому проект был заморожен на долгие годы, и монументальный колос конца двадцатого века по-прежнему выделялся на фоне модернистских улиц города.

Коллеги прошли широкий холл, миновали оформленный деревом многоярусный зал, наполненный солнечным светом, и оказались в переоборудованной под современную лабораторию просторной комнате. Она была разделена плексигласом: в центре в стеклянном цилиндре располагалась научная часть, по периметру был небольшой амфитеатр для зрителей. Всё это было похоже на традиционный анатомический театр конца девятнадцатого века. Аудитория была заполнена до отказа. Сафия стремительно прошла в первый ряд на свободные для их делегации места. Остальные осторожно проследовали за ней, оглядываясь на разношёрстную публику: здесь были и знакомые лица Египетской миссии, и научные сотрудники других подразделений, и обычные зеваки, случайно забредшие на экзотическое представление. В некоторых из них Виктория узнала вчерашних посетителей перформанса, с той лишь разницей, что сегодня те были строго одеты, отказавшись от пышных светских туалетов.

– Сейчас начнётся, – затаив дыхание, прошептала Алина.

– Тревожно мне весьма, – вздохнул Ван.

– Кощунство, – поморщилась Вика, стараясь отвести взгляд от сцены за стеклом.

– Не паниковать! – громко шикнул Ларри, обнимая жену за плечи могучими руками.

Там в середине круга помещался лаконичный лабораторный стол с множеством проводов, тянувшихся к тонкому телу, распростёртому на нём. Виктория не сразу узнала в темнокожей хрупкой фигурке недавнюю мумию. Трудно было поверить, что за считаные дни можно восстановить человека из сухого трупа. Её вновь замутило, она схватила руку мужа и сильно сжала её, отрицательно качая головой.

– Это неправильно, – шептала она.

– Не беспокойся, Викуша, всё будет хорошо, они знают, что делают.

Внутри всё сжалось, страх парализовал так, что она не могла оторвать глаз от тела. Казалось, оно едва заметно дышит. Или это было иллюзией? Ведь, по словам коллег, мозговая активность ещё не была запущена.

На сцену вышли двое в лабораторных халатах.

– Френ и Дмитров, – холодно пояснила Сафия. – Они приняли у нас мумию.

Дан приложил палец к губам, призывая к молчанию.

Женщина в лаборатории подошла к столу и нажала на какую-то кнопку, отчего он поднялся вертикально, демонстрируя закреплённую ремнями фигуру в полный рост. Теперь стало видно красивое с высокими скулами юное темнокожее лицо гостьи из прошлого.

«Нубийка», – подумала Вика, и её губы задрожали.

Мужчина в халате вышел вперёд и развёл руками:

– Рад приветствовать вас на третьем сеансе реабилитации, – доктор Дмитров кивнул аудитории.

Аплодисменты здесь не были приняты, поэтому он продолжил:

– Насколько вам известно, мы с доктором Френ уже дважды восстанавливали из останков живую материю. В прошлый раз образцом была итальянская мумия, найденная в Альпах. О другой подобной находке вы знаете из истории. Ей была так называемая Этци, чей возраст оценивается в пять с половиной тысяч лет. Наш образец был намного моложе и сохранился чуть лучше. Можно назвать этот генетический код эталонным. Благодаря нейросети, очистившей исходный ДНК от чужеродных загрязнений, были успешно восстановлены живые ткани и возвращена частичная активность мозга, позволившая вернуть элементарные признаки жизни, а именно дыхание и функции некоторых внутренних органов. Подробнее вы можете читать в нашем отчёте. Сегодня мы идём дальше и попытаемся активировать участки мозга, ответственные за память, мышление и речь. Другими словами, полностью вернуть образец к жизни. Доктор Френ, – он уступил слово коллеге.