– Алло?

Туканг тактично отошел в другой конец кабинета и уставился в проявившееся окно, а у меня сердце чуть не вырвалось из груди. В горле пересохло.

– Микки? Микки Райли?

– Да, это я, кто это? Если вы хотите продать мне страховку, то знайте, что я еще ребенок и у меня… – это точно была она!

– Микки, это папа!

– Папа? Папа! Ты вернулся с Сидуса?!

– Микки, родная! Да, это я! Я! Но постой… Откуда ты знаешь о Сидусе?

Я плохо запомнил разговор, обуреваемый шквалом эмоций, полностью погруженный в общение с дочерью, с которой вроде бы расстался всего-то недели три назад, а скучал так, будто не видел ее год. Помню ее слова о том, что Микки считала меня погибшим – лайнер с шахтерами на борту исчез, список пассажиров повесили в сеть, Первая Марсианская выплатила ближайшим родственникам компенсацию, чтобы урегулировать дело, причем в максимально сжатые сроки, чтобы не раздувать скандал, и только потом на Земле выяснили истинную судьбу лайнера. Компания не стала требовать выплаты назад – это было намного дешевле, чем возвращать нас всех обратно. Запомнилось, как Микки разревелась, когда описывала, что чувствовала, когда узнала, что я пропал. От слез она перешла к веселью – я рассказывал ей о Тигре, а потом разговор пришлось прервать. Это произошло примерно через три минуты – Туканг Джуалан встал передо мной и поскреб когтями грудь.

– Твой отпрыск? – поинтересовался рапторианец, когда связь была прервана. – Знаю, что для продолжения рода вам достаточно двоих: самца и самки. Эволюционно не очень удачное решение. Меньше разнообразие генов.

– Что? – Не слыша его, я в некотором смятении опустился на стул. Тоска по дочери, приглушенная последними событиями, проснулась, заворочалась и теперь не хотела успокаиваться. – А, да. Это была Микки, моя единственная дочь. По нашим меркам она еще ребенок.

– Осталась с другим родителем? А ты скучаешь, ясное дело, – рапторианец рыкнул, выпустил облачко пара. – Внемли мне, Картер. Дело, ради которого я трачу с тобой время и личный лимит гиперпространственной связи, доступной только членам Верховного совета, не терпит отлагательств. Ты либо берешься за него, либо отказываешься, а я ищу других исполнителей. В таком случае тебе придется извернуться, чтобы вернуть мне долг твоего вассала Беверли. Конечно, ты вправе отказаться, но тогда можешь распрощаться с гражданством Сидуса. Поверь, это не пустая угроза.

– Что за дело?

– Такое, что, возможно, по силам будет именно вам, хомо…

Из подробного, затянувшегося на полчаса, рассказа Туканга Джуалана я узнал, что его Великий дом вложился чуть ли не половиной своего состояния в права на владение относительно недавно обнаруженной планетой Агони.

Дороговизна прав на колонизацию планеты объяснялась ее богатейшими ресурсами – залежами нултиллиума и ксеноэтера. Первый – крайне редкий во вселенной элемент, обладающий сверхпроводимостью при высоких температурах, он используется в квантовых вычислениях. Ксеноэтер встречается чаще, но и потребность в нем выше – он нужен для создания невидимости и маскировки больших объектов, таких, как космические корабли и станции.

Для рапторианцев атмосфера и биосфера Агони смертельны даже при наличии универсального мода метаболизма. Впрочем, для разработки и добычи ресурсов это неважно, учитывая, что все это, включая перевозку грузов, делали подчиненный Великому дому Джуаланов искусственный интеллект и роботы.

Несколько лет ресурсы добывались и благополучно доставлялись на Сарисуру и Сидус, рентабельность держалась на высоком уровне, позволяющем надеяться, что вложения отобьются через пять-шесть усредненных лет, боевые роботы и наемные охранники вроде тех же рехегуа сдерживали атаки местной живности.