Ребекка ушла сразу после Трейси.

– Я могу остаться, ты хочешь? – с надеждой предложила она.

– Нет. Возвращайся к себе. А завтра приходи на работу. Если кто и уйдет из музея, то это буду я. Не ты.

Она послушалась. Джеф понимал, что рано или поздно ему придется разобраться с ситуацией. Но не со всеми проблемами одновременно.

Он попытался дозвониться Трейси – ее сотовый был выключен. Обзвонил ее друзей, знакомых, приятелей по прежним временам. Но и через двенадцать часов ничего не узнал. Никто не видел ее. Не слышал о ней. Даже Гюнтер.

– Я волнуюсь.

Джеф налил себе третий стаканчик «Лафройга» из графина Гюнтера. Он не мог вынести мысли о том, чтобы ночевать на Итон-сквер. Трейси вряд ли скоро вернется, и их спальня стала сценой преступления, поэтому Гюнтер предложил ему постель. Джеф втайне надеялся, что Трейси рано или поздно появится здесь и Гюнтер будет судьей в их спорах, пока они не помирятся. Потому что они должны помириться. Иное просто немыслимо.

– А если с ней что-то случилось?

– Трейси вполне способна позаботиться о себе, – покачал головой Гюнтер. – Кроме того, с ней действительно что-то случилось – она застала своего муженька в постели с другой женщиной.

– Мы были не в постели.

– Ну почти. Кто эта мерзкая шлюшка?

– Она не мерзкая и не шлюшка. Ее зовут Ребекка. И она здесь ни при чем.

Гюнтер с сомнением изогнул брови.

– Очевидно, Трейси так не считает.

– Иисусе! Гюнтер, и ты тоже? Я говорил тебе, это Трейси мне изменяет. Не я – ей.

– Хм. – Гюнтер нахмурился. – Да, ты говорил.

Ему было чрезвычайно трудно поверить, что Трейси способна обманывать Джефа. Возможно, потому, что он глубоко, отчаянно не желал в это поверить. Однако он, Гюнтер Хартог, был достаточно стар и мудр, чтобы знать: каждое человеческое существо способно на неверность. Вполне разумно предположить, что профессиональные мошенники вроде Трейси и Джефа более способны на это, чем остальные. А Трейси последнее время была в депрессии и совершенно на себя не походила.

– Она лгала мне много месяцев, – бросил Джеф. – И вчера я собственными глазами видел доказательство. Все записано на видео, Гюнтер, видеонаблюдения. Я не сочиняю. Только после того, как я увидел правду в черно-белом цвете, споткнулся… с Ребеккой.

– Раньше ты с ней не спал?

– Нет. Хотя искушение было велико, – признался Джеф. – Но я никогда не касался ее.

– А ты переспал бы с ней, если бы Трейси не вошла?

– Возможно. Да. Трейси разбила мне сердце. Ради всего святого! Какое это имеет значение сейчас, когда я не знаю, где она! – Джеф в отчаянии запустил пальцы в густые темные волосы.

– Ты уверен, что она спала с этим типом? С доктором?

– Уверен, – угрюмо подтвердил Джеф.

– И все-таки хочешь, чтобы она вернулась?

– Конечно. Она моя жена, я ее люблю. Я знаю, что она тоже меня любит, несмотря ни на что. Эта история с ребенком выбила из колеи нас обоих.

– Ну, – улыбнулся Гюнтер, – в таком случае ты найдешь ее. Постарайся не паниковать, старик, твоя жена появится.

Трейси не появилась.

Ни в ту ночь. Ни на следующий день. Ни через две недели.

Джеф взял в музее отпуск. Стучал в двери каждого знакомого Трейси, пусть даже и случайного. Связывался с оценщиками, реставраторами, с которыми они работали в прошлом. Со служащими различных благотворительных учреждений, работавших с заключенными, которым помогала Трейси.

Расстроенный, с красными от недосыпания глазами, Джеф позвонил даже ее личному тренеру.

– Если бы я видел ее, честно сказал бы.

Карен, болтливая крашеная блондинка из Эссекса, не могла представить, что могло заставить женщину сбежать от такого шикарного мужчины, как Джеф Стивенс. Даже красотка вроде Трейси не могла бы заполучить лучшего.