Это косвенно говорило о начале захвата города, что пугало весь штаб, но стальная леди Тамара Викторовна смотрела на всё холодной головой, поднимая в бой всего одного высшего инквизитора, Смирнова, а не сразу нескольких.

Хотя один лишь Смирнов – это уже значительная сила. Причём полковник становится очень злым, когда ему приходится лететь на самолете…

* * *

После взрыва меня вырубило то ли на несколько секунд, то ли даже на пару минут. Когда открыл глаза, ещё некоторое время ушло просто осознать и понять, что произошло.

Я поднялся на ноги. Впереди меня поднимался ядерный гриб. Поток жара от взрыва был такой силы, что выжег землю и почти всех скелетов как с моей стороны, так и со стороны врага.

После первого ядерного взрыва, будто был второй наполненной некроэнергий уничтожения. От него я и потерял сознание, но у меня и моих сильнейших воинов защита выдержала – Микипер, Чингисхан и доисторический мамонт оставались в строю, сражаясь с двумя вражескими полководцами.

Мои побеждали, но радости от этого было мало. Я потерял большую часть армии и тем самым утратил с ними взаимоподпитку некроэнергией. А ещё я потратил очень много сил на поддержание защиты и теперь с трудом понимал, как мне ещё сражаться с Раскольниковым. Демонический глаз Шестаковой был полезным, но не подсказал, что внутри полководца врага скрыта такая мощная бомба.

Череп Бубонного скелета был срезан ударом руки Микипера. Почти одновременно с этим Чингисхан проткнул полководца-мумию несколькими копьями. Армия Раскольникова разбита, вот только, похоже, он изначально рассчитывал её потерять.

Во всей этой ситуации радовало только то, что сам Раскольников тоже должен быть ослабнуть, ведь потерял связь со значительной частью своих скелетов. У него осталось ещё войско, но всё же здесь были основные силы. От этой мысли у меня даже приподнялось настроение.

– Запрыгивай на мамонта, Микипер, – скомандовал я, разворачивая планшет деда. Раскольников так и не достиг Арины, что было очень хорошей новостью. – Главный наш бой ещё впереди.

Механоид мощным прыжком запрыгнул на мамонта, чуть ли не сбив Чингисхана, но тот устоял и за такую дерзость практически скинул Микипера обратно на землю.

– Эй, сейчас точно не время для разборок! – крикнул я своим скелетам и почему-то вдруг вспомнил про Кепку.

Я обернулся. Среди искорёженных машин и грузовиков только машина с Шестаковой оставалась в порядке. Я поставил для неё довольно мощный барьер, и хоть это высосало из меня силы, я ни о чем не жалел. Главное, что ученица жива.

Чингисхан заставил мамонта опуститься, чтобы мне было удобнее на него запрыгивать. Как Микипер я прыгать не умел, но тоже мог это делать хорошо, когда усилял тело некроэнергией.

Красный флаг на вершине мамонта полностью сгорел, осталась только палка, хотя само кожаное седалище, куда крепился флаг, почти не пострадало. Забравшись на мамонта, я также понял, что часть скелетов ещё подлежит восстановлению. Глаз в этом плане у меня наметан. Причём можно было забрать не только своих скелетов, но и вражеских.

Лучше всего заниматься поднятием мёртвых сразу после прошедшей битвы, однако я не мог на это отвлекаться. Интерактивная карта на планшете показывала, что Раскольников очень близок к Арине.

– Чингисхан, врубай турборежим, – сказал Микипер, подталкивая. – Или у тебя тут нет турборежима?

– Сейчас я покажу тебе мощь Монголии, глупая железяка.

Чингисхан достал небольшой рог из глубины одежды и дунул в него так громко, что хотелось закрыть уши. Только это было невозможно, ведь мамонт рванул так сильно, что руками я схватился за седалище.