«Я и не собираюсь Вам врать. Еще раз говорю – Я ПРИШЛА СЮДА РАБОТАТЬ. Что же здесь такое случилось, раз Вам нужен такой напарник, как я»?

Энрике посмотрел в сторону Братского водохранилища и стал рассказывать следующее.

«Этот город построен на негативной энергии. Я сам не могу с ней справиться, поскольку невозможно подобрать ключ. У самой Химауры очень сложный состав. Она вроде и живая, и мертвая одновременно. Вот если бы выбросы заводов прекратились, что – то могло бы вылезти на поверхность и ликвидировать черноту. Я видел ТАКОЕ в жизни за свои годы, что и в страшном сне не снилось, но вот с живой химией встречаюсь впервые». – Он резко сел в машину, потом захлопнул дверь и стал наблюдать за спутницей, севшей на переднем сидении. Та, молча пристегнув ремень, опустила тонкие руки на колени, даже не зная, что сказать в ответ. Она несколько растерялась. Дар речи вдруг исчез, а кровь будто стала сплошным ментолом. Энрике повернул ключ зажигания, спокойно глянул на девушку и положил изящные руки на руль.

Машина неслась по Братску почти бесшумно, а на Тиль словно нашел столбняк. Хотя это было понятно – у нее были расшатаны нервы от скандалов дома и переживаний. И отдохнуть она толком не успела. Ее колотило, и от нервов, и от растерянности, она говорила мало, и Энрике эту растерянность очень ясно почувствовал. Наконец, свернув во двор на улице Обручева, Пресветлый остановил машину и прямо спросил Иру:

«Дорогая, тебя кто – то вчера после обидел? Ты перенервничалась, вся сжалась да и руки твои холодны как лед! Меня это не на шутку беспокоит. Что стряслось? Я понимаю что я начальник, но как мне вести сейчас себя и дальше ехать, если подчиненного вовсю трясет? Обьясни».

Тиль подняла глаза на парня и неуверенно стала говорить, запинаясь:

«П… Понимаете, п… Пресветлый Энрикккке, я всегда робею, к… кккогда оккказываюсь в нннеззз… знакомом помещении… Ил… ли эт… то… сам… мое»…

На самом деле Энрике понимал, что дома у девушки не все гладко. Он догадался: напарница просто не ожидала встретить ТАКОГО парня в провинции, и теперь просто не знает как себя вести. Юноша молча полез в аптечку и достал успокоительное. Вложил в руку ошарашенной девушке. Та: «Что это»? «В смысле»? – спокойно спросил начальник.

«Что это за фигня, Ваша Светлость»?

«Это сильное успокоительное. Съешь и все пройдет».

Ира проглотила лекарство и немного прикрыла глаза.

«Так в чем дело»? – снова вопрошал шеф, хотя знал, что не только нервы вызывают робость новичка. Сам подумал: «Видать ты увидела во мне мужчину своей мечты, но тебя отпугивает моя мудрость. Зря… Вижу, натерпелась от сверстников досыта. Мое появление здесь – простой психический шок легкой формы. У тебя стоит блокировка на отношения с кем – либо здесь. Твоя неподражаемая внутренняя краса в моем вкусе. Ладно, ты потом от моих недетски мудрых глаз перестанешь шарахаться, и прямо сегодня! Я же не собираюсь Вас насиловать на заднем сидении, вот и все».

«Понимаете»… – все мялась новенькая.

«У ТЕБЯ ОСТРЫЙ НЕВРОЗ ОТ ОТЧАЯНИЯ И СТРАХА ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ. Не надо меня бояться, милая. Я телом молод, но вот внутри скрыта неимоверная силища… Я могу быть и заботлив, и страшен. Это от ситуации зависит. Перестань»…

«Это все верно, Энрике, просто»…

«Да ты что»?! – изумился юноша.

«Да. Именно потому и позвонила, пришла работать в Дозор. Чтобы успокоиться. – Слезы хлынули из больших серых глаз Тиль. – Извините. У меня просто… нервное перенапряжение… наверное и личного плана».

«Ах вот оно что… Ладно, просто тебе надо нормально отдохнуть от всего нехорошего. – Шеф отстегнул ремень, потом достал бумажник. – Подожди меня, я сейчас. Отдохни и расслабься. Это все Химаура страхи вызывает, поверь».