Еще один признак настоящего знания, настоящего шамана: шаманизм, как целостная культура, имеет свое мнение, понятие обо всех областях жизни. Порой, приезжая на фестиваль, я не открываю никому, что я шаманка, а наблюдаю за другими. К примеру, в североамериканском шаманизме шикарные бани, но кроме бань их шаманы сегодня больше ничего не умеют. В другом виде шаманизма ничего не умеют, кроме массажа. Но шаманизм – это не только целительство. Это работа и с предками, и с будущим, и с детьми, и с финансами. И это всегда помощь людям, а не теоретическое знание, оторванное от реальной жизни. Когда мы сталкиваемся с ограниченностью, мы должны понимать: перед нами шаман «незаконченный», «недошаман».

Третий признак, по которому можно определить настоящего шамана: на этого человека реагируют духи, и результат виден физически.

У нас иногда бывает ситуация: на выходные назначен семинар, а накануне льет такой дождь, что река выходит из берегов. Мы проводим практические занятия на природе, разводим костры. Как это делать под дождем? В таких случаях мы обращаемся к духам природы, и за несколько часов до начала семинара небо очищается, все выходные хорошая погода.

Однажды в моей жизни произошла очень интересная история. Был период, когда на Байкале три года не было сильных дождей. Это страшно. Байкал – самое большое на Земле хранилище чистейшей питьевой воды. И за эти три года Байкал начал мелеть, вода стала цвести, тухнуть. Это экологическая катастрофа. И, естественно, раз нет дождей, горит тайга. Пожары тушат вертолетами, МЧС тратит на это бешеные деньги. Гектары живого погибает. Мы едем на Байкал на семинар. Я звоню принимающей стороне – тем, кто готовит нам лагерь, – и прошу приготовить костры. Мне отвечают: «Какие костры?! Штрафы бешеные. Запрещено. Вертолеты летают, следят».

В России развести костер можно где угодно, хоть в центре города. А уж тем более в лесу – кто тебя поймает? Я возражаю: «У меня люди из девяти стран приезжают на шаманскую практику, почти 80 человек, они уже зарегистрировались на семинар и купили авиабилеты. И у нас не будет костров?». И этот мужчина мне отвечает: «Раз вы шаманы, вызовите дождь и погасите пожары». Я спрашиваю: «А ваши местные бурятские шаманы почему до сих пор дождь не вызвали, пожар не погасили?». Он замялся: «Ну, там проводят какие-то ритуалы. Покапает, покапает, но пожары это не тушит». «Хорошо, – соглашаюсь, – мы потушим, но потом не жалуйтесь».

Я пишу всем, кто собирался ехать на Байкал: у нас вот такая ситуация, давайте попросим духов, помолимся, чтобы пошел дождь. Дальше события развивались следующим образом. Я приехала на Байкал за полмесяца до начала семинара. Стоит жара. Горит тайга. Я вижу, что все плохо. И ровно за два дня до приезда нашей группы начался дождь. Дождь стеной, тропический. Он лил неделю. По улицам в Иркутске текли ручьи. Когда прилетели участники семинара, нам пришлось просить духов очистить хотя бы кусочек неба, чтобы поставить палатки. И там, где у нас были экскурсии, и где мы поселились, небо расчистилось – была хорошая погода с мелким дождиком. А в других местах дождь так и поливал всю неделю.

В результате пожары потушили, вода в Байкале поднялась до нормального уровня. Вы не представляете, сколько мы слышали благодарностей, пока путешествовали по Бурятии!

Итак, настоящего шамана слышат духи. Это еще один показатель того, что человек – носитель живой традиции.

С другой стороны, занимаясь шаманизмом, как и любой духовной практикой, нужно изучать предмет досконально – разбираться, что, к чему и почему. Шаманизм – это живое и очень сильное знание. Если человек начинает неправильно или небрежно его применять, будут негативные последствия.