Так шли годы. Дети подрастали. Мальчики стали крепкими красивыми парнями, а Элиза превратилась из Дюймовочки в Прекрасную Элизу.
Однажды, когда Элиза пришла на свидание с отцом, ее увидел начальник охраны – молодой офицер, недавно приехавший из Иркутска. Очаровательная, ни на кого не похожая девушка произвела на него огромное впечатление. Надо сказать, что обычно на свидания ходили Екатерина или Адам, Элиза навещала отца редко. Как-то раз, так и не дождавшись девушки, офицер рискнул обратиться к Екатерине:
– Почему дочка не приходит на свидание с отцом?
– Тефка сильно молотенький, и я не посфолю ей телать шашни с топой! – сурово отрезала Катя на ломаном русском.
А молодой человек совсем потерял голову. Он приезжал в поселок, чтобы хотя бы издалека увидеть Элизу. Она тоже влюбилась в симпатичного офицера, но боялась ослушаться свою строгую маму.
И все же, несмотря на запрет, свидание состоялось. Когда Адам и Элиза уже уходили с территории рудника после встречи с отцом, начальник охраны подошел к ним, представился и сказал Адаму, что уже давно наблюдает за его сестрой, имеет на ее счет самые серьезные намерения и готов просить ее руки у родителей. Он очень просил Адама передать его слова матери и отцу.
Обсуждение этой новости дома было очень бурным. Екатерина Ивановна ничего не хотела слышать. Она твердила, что офицер поиграет с Элизой и бросит, а как потом жить?
Но время шло, и влюбленные окончательно поняли, что не могут жить друг без друга.
Однажды офицер собрался с духом и пришел к Екатерине Ивановне, когда она была дома одна. Разговор был долгим. Вначале женщина негодовала, затем тон беседы изменился, стал спокойным и деловым. Договорились: вначале Элиза принимает православие – она была католичкой, – потом родители молодого человека приезжают из Иркутска сватать ее. А уж после знакомства с ними Екатерина Ивановна и даст ответ – да или нет. Так и сделали. Но во время знакомства с родителями жениха Элиза вдруг потребовала от него дать клятву в том, что он добьется освобождения Ивана Егоровича. Девушка считала себя виновной во всех бедах семьи – это и заставило ее выдвинуть столь дерзкое условие. Чувства молодого человека были так сильны, что он в присутствии Екатерины Ивановны, Адама и своих родителей поклялся во что бы то ни стало освободить с каторги отца своей нареченной. Сразу после венчания Элиза с мужем и его родителями уехала в Иркутск.
Через несколько месяцев Иван Егорович вышел на свободу. Говорят, что муж Элизы уговорил управляющего прииском написать царю челобитную об освобождении арестанта Ивана Егоровича Вебера от каторжных работ. Государь челобитную подписал. Это было как сон. Конец всем мукам! Наконец-то Элиза обрела душевный покой.
Вскоре после Ивана Егоровича покинули каторгу Давид и Краус. Однако выезжать за пределы Енисейской губернии всем им было запрещено.
Подходил к концу XIX век.
Лина
И опять нужно было начинать жизнь сначала. Теперь в семье было трое мужиков: Иван Егорович, Адам, Николай, – и железная Катя, Екатерина Ивановна. Вновь отстроили собственное жилье, и не просто избушку, а просторный большой дом с надворными постройками для своего дела. Бережливая Катя мало того что не дала погибнуть с голоду детям, так еще и сохранила «золотишко».
Строиться Веберам разрешили за рекой, вдали от казаков. Рядом поставили дом для Адама. Он нашел себе невесту, женился, в семье рождались дети.
После освобождения мужа к Кате вернулось ее остроумие, веселый характер и звонкий смех. Она словно помолодела, расцвела. Сумрачного, всегда настороженного Ивана, еще не привыкшего к свободе, ее насмешки и дурашливое настроение раздражали, и тогда он резко обрывал Катю. А временами на Ивана Егоровича находила «блажь», и он требовал, чтобы обед ему подавали в зале за большим столом. На этот случай у Катерины был специальный наряд горничной: черное платье с белым воротничком, накрахмаленный белый фартук с крылышками, белый, тоже накрахмаленный, чепчик. Все это она быстро надевала, ставила тарелки на поднос, торжественно открывала дверь и семенила по ковровой дорожке через весь зал, неся на вытянутых руках обед. Остановившись перед мужем, Катя приседала в низком реверансе: