И больше о представителях ветви Зиновия Григорьевича Черепанова, носящих его фамилию по праву передачи от отца к сыну[213], в метриках и исповедных росписях «моих» верхнеленских церквей ничего не говорится.

Есть вероятность, что его потомком (дважды правнуком) мог статься не «качугский восприемник», а другой Петр Зиновьевич: в одном из хранящихся в Национальном архиве Республики Саха (Якутия) дел^>117 имеется прошение крестьянки Анастасии Ивановны об утверждении к исполнению духовного завещания ее мужа витимского крестьянина Петра Зиновьевича Черепанова, умершего в Якутской городской больнице 19 июня 1902 года[214]. А, согласно метрике о втором бракосочетании Александры Афанасьевны – матери верхоленского Петра Зиновьевича, ее мужем стал поселенец как раз из Витимской волости. Впрочем, можно предположить, что Петр Зиновьевич Черепанов, умерший в 1902 году, и его полный тезка из Тутурского села, ставший восприемником в 1903 году, – родные братья.

В пятом по счету слободском домовладении Черепановых в 1843 году перечислен Лаврентий с женой Матроной – дочерью крестьянина Петра Савинова из Челпановской деревни, и детьми – Ириной и двумя Мариями, а также воспитанницей Афанасией[215] (все три сына Лаврентия и Матроны умерли малолетними). Здесь также его брат Ефрем со своей женой Матроной, дочерью станичного казака Федора Тюменцова.

Во главе шестого домовладения – Ерофей. Там же его жена Евдокия – дочь крестьянина Фомы Незговорова из Верхоленской слободы, и сыновья Никита, Стефан и Ксенофонт (еще один их сын и две дочери умерли, судьба одной дочери не установлена).

При определении происхождения Григория Черепанова из Верхоленской слободы уже обосновывалась версия о том, что и он, и Ерофей, и Ефрем, и Лаврентий – сыновья Петра Ивановича и внуки Ивана большого. В дополнение стоит сказать, что при рождении Ефрема и нескольких детей Лаврентия и Ерофея Черепановых их восприемниками стали близкие родственники Ивана большого Черепанова других фамилий[216]. А что до нескольких случаев такого же восприемства этих Петровичей с родственниками Зиновия Григорьевича, то есть с потомками не Ивана большого, а его старшего брата Григория Ивановича, то они легко объясняются не близким родством, а близким соседством.

После составления росписи 1843 года братья Ерофей и Лаврентий прожили совсем недолго. Они умерли «натуральною» в самом начале 1844 года в один и тот же день. Их средний брат Григорий прожил еще девять с половиной лет, а самый младший Ефрем – пятнадцать. В 1854–1856 годах ушли из жизни и жены всех братьев, кроме Григория, чья вдова Марина Артемьевна попала в исповедную роспись 1872 года. В той же росписи – сын Григория и Марины Тимофей с женою и сыном Степаном. Судьба же Антона, старшего брата Тимофея, осталась неизвестной, а их сестра Мариамна вышла замуж.

Со смертью в 1880 году от дифтерита двенадцатилетнего Степана фамильная линия его деда Григория Петровича, вероятно, прервалась, и ни одного его потомка в исповедной росписи 1916 года уже не было. Не оказалось там, как и в более ранней росписи 1872 года, потомков его младших братьев Ефрема и Лаврентия: все дочери Лаврентия в 1848–1856 годах повыходили замуж, а у Ефрема ни одна из пятерых его дочерей не прожила и трех лет. Сыновей же у него не было вовсе.

Дальше правнуков верхоленская мужская ветвь Петра Ивановича продолжилась только по линии его первенца Ерофея, да и то она дважды чуть не оборвалась: найдены сведения о женитьбе лишь одного ерофеевского сына – среднего Степана, а о судьбе старшего Никиты и младшего Ксенофонта после их упоминания в исповедной росписи 1843 года ничего не сохранилось. В первом браке Степана хоть и было рождено шестеро детей, трое из которых сыновья, однако выжил и завел собственную семью лишь один его ребенок – дочь Агафия (она была в трехлетнем возрасте, когда умерла ее мать, в 1872 году жила в Козловском селении