А вчера она по собственной инициативе пыталась рассказывать русской девчонке – которая к тому же младше ее лет на десять! – о том, как Мартин делал ей предложение! И как долго ей пришлось этого предложения ждать…

Приняв душ и одевшись, Клара спустилась в ресторан, заказала кофе и булочку со взбитыми сливками. Вспомнила чай и блины из-под подушки. Они были гораздо вкуснее, чем сегодняшний завтрак.

«На свадьбу ее, что ли, пригласить?» – подумала шведка. – «Впрочем, неизвестно, как на это может отреагировать Мартин… И потом ее могут не выпустить! Здесь же какие-то совершенно идиотские порядки…»

В половине двенадцатого появилась их гид Маргарита. Накануне она пообещала сходить с Кларой за тканью, чтобы, в случае чего, помочь ей объясниться с продавцом. Магазин располагался примерно в квартале от гостиницы, они неторопливо шли по Невскому проспекту.

– Вообще-то не хочу вас заранее разочаровывать, – заявила Маргарита, – но идея покупать что-либо из вещей в нашей стране на самом деле не очень удачна. Качество наших товаров оставляет желать лучшего.

Кларе очень захотелось вернуть Маргарите хоть какую-нибудь из тех цифр – «свидетельствующих о достижениях народного хозяйства», которыми гидесса бомбила их во время экскурсии по городу. Но Клара, разумеется, не запомнила ни одного «показателя» и поэтому промолчала.

Магазин оказался неоправданно огромным, а выбор тканей действительно был невелик. Материал висел полосами на стенах, в центре зала было пусто и хотелось сыграть в футбол. Клара выглядела разочарованной.

– Я же говорила! – воскликнула Маргарита с легким злорадством, – здесь только отечественное! А все, что касается одежды, ценится у нас только в том случае, если оно импортное!

Покупателей было не много. Клара заметила, что на них с любопытством смотрят. Оставив Маргариту у витрины с постельным бельем, она медленно направилась вдоль стен. Узнала белую тюлевую занавеску и верхнюю, коричневую с разводами штору из Таниной квартиры. Что-то похожее на Танино бежевое в цветочках платье, которое выглядывало из-под ее рабочего халата. А еще в магазине было множество однотонных тканей серого, коричневого и грязно-синего цветов. Наверное, из них шились всевозможные униформы.

Где-то в углу Клара остановилась. И увидела свою ткань – белую, довольно плотную, шелковую с едва уловимым рисунком в виде волнистых линий. Очень приятную на ощупь. Помяла материал в руках, он немного сморщился, но быстро разгладился.

– Попросите, пожалуйста, вытащить эту ткань, чтобы я могла приложить ее к себе, – обратилась она к подошедшей Маргарите.

Чуть в стороне, за столом с кассовым аппаратом, сидели две девушки и разгадывали кроссворд. Маргарита что-то сказала им по-русски. Одна из девиц встала и нехотя скрылась за дверью, которая, видимо, вела на склад. Не скоро вернулась с тяжелой штукой материи в руках. Резко бросила ее на стол и, не обращая на клиентов никакого внимания, снова вернулась к кроссворду. Маргарита демонстративно вздохнула. Клара попыталась развернуть материю, но кусок был тяжелым и поддавался плохо.

– Скажите, а нельзя попросить их снять отрез со стены? Там как раз будет метра два! Я хочу приложить и посмотреть, к лицу мне этот оттенок или нет? – спросила Клара.

– Попросить, конечно, можно… – ответила Маргарита скептически и посмотрела выразительно. Смысл взгляда Клара поняла не до конца – она сообразила, что Маргарита намекает, будто бы продавщицам наплевать, продадут они ткань или нет, но верилось ей в это слабо. Ведь при таком небольшом количестве посетителей они должны хвататься за каждого – иначе магазин обанкротится, и они потеряют работу! Нет, наверное, своим равнодушием они попросту пытаются продемонстрировать презрение к капитализму! У советских же, как они сами говорят, «собственная гордость».