В главе 1 дается обзор демографической, интеллектуальной и политической ситуации в Швеции, где Мюрдали развернули свою деятельность. Глава 2 прослеживает истоки интеллектуального арсенала Мюрдалей через анализ влияний, формировавших их мышление и карьеру до 1934 г. Сами новые идеи и доказывающие их аргументы изложены в главе 3. Следующая глава описывает политические дебаты, вспыхнувшие в Швеции в 1934–1935 гг. Глава 5 рассказывает о чрезвычайном интеллектуальном влиянии Мюрдалей на созданную в 1935 г. Комиссию по народонаселению, а также на связанные с ней государственные и частные организации. Глава 6 отслеживает политические отклики и развитие новых направлений политики в 1936–1938 гг. Последняя глава формулирует выводы о способности идей, связанных с современными социальными науками, влиять на людские дела и содержит предположения о том, как шведские дебаты 1930-х годов могут получить второе рождение в дебатах об американской внутренней политике на 1990-е годы.
Глава 1
Социальная и идеологическая обстановка
Мюрдали со своим новым подходом к проблеме падения рождаемости появились на уже основательно заполненной шведской сцене, выдержавшей шестьдесят лет энергичных споров о политическом смысле демографических изменений.
Для полноты картины важно учитывать и значительные экономические перемены. В начале XIX в. в Швеции посредством огораживания общинных полей была разрушена старая система сельского хозяйства. В тот период Швеция, которую нередко и весьма точно называли «укрепленной хижиной», испытывала застой заработной платы и явное обострение нищеты в сельской местности. Но фундамент нового экономического порядка был уже заложен. В 1846 и 1864 гг. парламент принял законы, отменившие систему гильдий и упростившие регламентирование промышленности. Закон о бедных 1847 г. превратил помощь беднякам из благотворительной милостыни в упорядоченную систему общественного призрения. В Швеции началась эпоха буржуазного либерализма, продлившаяся с 1850 г. по 1930 г.
В период 1850—1870-х годов в ответ на общий подъем хозяйственной деятельности в Европе в Швеции началось расширение лесозаготовительной и лесопильной промышленности. Но настоящая индустриализация началась только в 1870-е годы, сопровождаясь хорошо известными явлениями – обезлюдением сельских районов, урбанизацией и массовой эмиграцией. В то же время в городской культуре на первый план вышли интересы деловых кругов и буржуазная сентиментальность. Еще в 1870 г. 72,4 % шведского населения проживало в сельской местности. К 1880 г. эта доля упала до 67,9 %. И это было только началом процесса миграции из деревни. К 1910 г. в сельской местности проживало уже менее 50 % населения страны[16].
Миграционные потоки, и прежде всего молодежи, направлялись в города и в Северную Америку. В 1900 г. 21,5 % шведов были горожанами. К 1935 г. таковых стало 34 %[17]. Эмиграция в Северную Америку началась еще в 1840-х годах, но массовый характер приобрела только к середине 1860-х годов. За период 1840–1930 гг. около 1,1 млн шведов – примерно четверть населения страны – перебрались в Северную Америку, а пики миграции пришлись на 1866–1874, 1878–1884, 1896–1893, 1902–1907 и 1924–1926 гг.[18]
Массовой миграции способствовал ускоренный рост населения Швеции, которое удвоилось за 1720–1840 годы и еще раз удвоилось к 1930 г. До 1800 г. общие показатели рождаемости и смертности почти не менялись, но относительно мирное столетие после 1700 г. ознаменовалось уменьшением числа катастрофических всплесков смертности, что и отразилось в неуклонном росте населения. Общий коэффициент смертности начал уменьшаться в Швеции после 1800 г. и от среднегодовой величины 28,4 на 1000 жителей в 1801–1810 гг. снизился до 21,7 в 1851–1860 гг., до 15,5 в 1901–1905 гг. и до 12,1 в 1926–1930 гг. При этом, в соответствии с классической моделью демографического перехода, рождаемость оставалась стабильной и даже выросла от 30,9 на 1000 населения в 1801–1810 годах до 34,6 в 1821–1830 гг. и все еще составляла 29,1 в 1881–1890 гг.