Одновременно Карл предпринял очередной поход – на сей раз к норвежской границе. Его цели он так и не успел раскрыть, поскольку во время осады одной из крепостей был убит. Возможно, новой кампанией он хотел всего лишь отомстить или вернуть утраченные ранее восточные земли; а может быть, он хотел обезопасить тыл и приобрести новых союзников, по-прежнему надеясь отвоевать потерянное в войне с Россией Балтийское побережье. Неизвестно также, была ли гибель короля случайностью или преднамеренным убийством, в котором были заинтересованы не только почти потерявшие свое влияние высшие сословия, но и простой люд. Шведы очень страдали от бесконечных войн – налоги, неурожайные годы, болезни привели к тому, что многие селения на несколько десятилетий остались без трудоспособного мужского населения. (Всего за 18 лет непрерывных войн Швеция лишилась 200 000 человек, павших в боях, увезенных в плен, умерших от голода или во время эпидемии чумы.)

Сменившая на троне бездетного Карла Ульрика Элеонора (1688–1741, королева Швеции в 1718–1720 гг.) приходилась погибшему королю сестрой, однако ее воцарение было связано с целым рядом выдвинутых риксдагом условий – прежде всего с потерей единовластия и изначальным ее согласием со всеми решениями, которые риксдагу еще только предстояло принять в будущем. Главной задачей было восстановление экономики страны, находившейся на грани банкротства. Достичь этого можно было лишь одним способом: мгновенным прекращением войн и заключением мирных договоров. Впервые за целое столетие Швеция начала отказываться от своих территориальных приобретений – естественно, за определенную плату. Многие европейские государства, также истощенные войнами, с радостью пошли на такие соглашения.

Петр I

Труднее всего оказалось договориться с Россией. Петр I вынудил шведов уступить все прибалтийские владения – Лифляндию, Эстляндию и Ингерманландию, а также часть Карелии и Выборгский лен. Правда, несправедливо было бы считать, что мир с Россией принес Швеции лишь убытки: важным являлось то, что Россия обязалась не вмешиваться во внутреннюю политику своего соседа, включая и вопросы престолонаследия. Кроме того, Лифляндии и Швеции позволялось вести друг с другом беспошлинную торговлю зерном.

Слабая власть новых шведских монархов вновь укрепила позиции риксдага и учрежденного еще Магнусом Ладулосом Государственного совета, положив тем самым начало шведскому парламентаризму. Канцлером был выбран Арвид Горн Бернхард (1664–1742) – сторонник осторожной политики, направленной на сохранение мира с другими государствами и восстановление экономики. К огромному удивлению всей Европы, Швеции довольно быстро удалось встать на ноги: росло городское и сельское население, поднялось сельское хозяйство, развивалась торговля с другими странами – в том числе и с Китаем, откуда доставлялись различные предметы роскоши (такие, как чай, фарфор, шелк и пряности), продававшиеся затем на аукционах. Надо сказать, развитие и процветание шведской торговли было обусловлено и тем фактом, что иностранным судам запрещалось ввозить в Швецию товары, не произведенные в странах – владельцах этих самых судов.

Сожженные за время войн города заново отстраивались; стали процветать мануфактуры, особенно текстильные. При этом поощрялись прежде всего отечественные отрасли промышленности, а при изготовлении товаров использовалось в основном собственное сырье – все это делалось ради уменьшения импорта.

Несмотря на то что Швеция понемногу стала обретать новую жизнь, нашлись и недовольные политикой Арвида Горна. Возникшая оппозиция, считавшая канцлера чересчур осторожным, обвинила его сторонников в пренебрежении обороной и назвала их мирные инициативы простой слабостью. Именно поэтому те, кто поддерживал Горна, получили прозвище «ночные колпаки». Их оппоненты же звали себя «шляпами». Такое противостояние двух сил, каждая из которых носила определенное имя, явилось прообразом будущих партий, а потому сегодня историки склонны считать «колпаки» и «шляпы» первыми политическими партиями Швеции.