– Скажи мне, Элечка, – не предвещающим ничего хорошего тоном, пропела я, – какого ангела ты поперся сюда один, хм?

Я просчиталась. Уныние хлынуло из него в эфир сразу, как только он услышал, как именно я его назвала.

Вот не мог хоть чуть-чуть побрыкаться, а? Я хочу ругаться, а потом жрать.

Не наоборот!

– Потому что так было нужно, – тихо ответил Эль.

Нужно ему, видите ли, было…

– Кому? – вкрадчиво спросила я, нависая над ним: после того, как его противник отдал концы, напарник сполз по стене и теперь сидел на холодной мостовой. А я стояла.

Его уныние было столь велико, что едва ли не стонала от предвкушения. Знает, стервец, чем меня купить. Чтобы не свалиться в эфир прямо сейчас, я тяжело дышала, но все равно не могла избавится от рефлекса облизывать губы.

Я почти сошла с ума от того, что происходило. Я хотела сожрать все это прямо сейчас!

– Он… он бы убил тебя, – тихо сказал напарник.

Несмотря на то, что я уже почти не соображала, что происходит из-за разливающихся в эфире рек невероятно вкусного уныния, смысл его слов до меня дошел.

А потом и весь комизм ситуации.

– Эль… меня нельзя убить в подлунном, если ты, конечно, не ангел. Я просто потеряю личину, и все! Убить можно только человеческое тело, но я ведь не человек. Или ты забыл?

– Я помню, – глядя на меня с каким-то обреченным выражением сказал Эль. – Но ведь ты не хочешь возвращаться.

Я хмыкнула.

– Не хочу. Но… – я осеклась. – Ты готов был рискнуть жизнью ради моего человеческого воплощения?

Эль покорно кивнул, продолжая смотреть на меня неотрывно. Он с таким вниманием изучал мое лицо, что оно зачесалось.

Потерев щеки и измазав их кровью Песчаного Кота, я, недолго думая, плюхнулась рядом с напарником.

Его уныние, это, конечно, хорошо, но что-то мне подсказывало, что все не так просто.

Он почувствовал столь любимую мной эмоцию после того, как я его спасла.

И я хотела бы выяснить, почему.

Сидеть рядышком, наблюдая, как небо над нами светлеет, а кровь Песчаного Кота заливает мостовую лично мне было приятно. Но вряд ли Эль, будучи светлым, чувствовал себя так же. Уныние его говорило об этом без слов.

– Надо пошарить у него по карманам, – чтобы хоть как-то настроить разговор на деловой лад, сказала я. – Один клинок продадим, на черном рынке за него золотых тридцать дадут. Уже хоть что-то.

– Почему только один? – тихо спросил Эль.

Я вздохнула, стараясь не замечать происходящего в эфире.

– Потому что второй мы оставим. Ты прекрасно им владеешь, я и не думала, что ты можешь быть таким.

– Каким? – напарник повернул ко мне лицо. На нем застыло выражение озадаченности.

Я помолчала. Мне казалось, что говорить светлому о том, как невероятно красиво он смотрится с дэррихэ в руках, будет лишним.

Но Эль и не ждал ответа, как оказалось. Вздохнув, он поднялся и встал напротив меня. Теперь уже он нависал надо мной, а отметила, что его крылья совсем потускнели. Точно, ему же сегодня в храм Высшего надо сходить.

– Ты должна снять с меня свою метку, – слегка прищурив глаза, произнес он, когда я уже отчаялась понять, чего он надо мной стоит. – Мне она больше не нужна. Королева считает меня мертвым уже много лет, и вряд ли захочет вновь воззвать.

Ничего себе! Это, что, получается, и я ему больше не нужна? А что я теперь буду кушать?

Я с удивлением почувствовала среди своих эмоций нечто похожее на разочарование. Я прекрасно понимала все эти годы, что светлого возле меня держит только метка, и не хотела думать о том моменте, когда моя помощь Элю будет больше не нужна.

Этот момент настал. Я действительно больше не нужна.

Я открыла было рот, чтобы согласиться, но фейри меня опередил. Он опустился передо мной на колени, и теперь наши лица были почти что вровень.