– Оголи свой грех. – Заговорила Алиса. – Ты предал всех, но почему-то именно я стала главной жертвой. Смотри, что ты сделал со мной!

Она наклонила голову, и я увидел окровавленный затылок. Точнее, то, что от него осталось. Там была дырка, прикрытая мокрыми пожёванными волосами. Я буквально видел мозг под черепной коробкой. Тела родителей начали испаряться и вылетели пылью в окно, а Алиса ступила на карниз и вошла на кухню, ставшую снова знакомой палатой больницы. Стены расстались с обоями, обнажив голый бетон. Алиса протянула мне руку, но я не сдал давать свою и лишь смотрел на неё. Не хотелось верить, что всё это оказалось обманом. Губы Алисы не шевелились, но именно от неё шёл голос, завладевший моими родителями.

– Ты знаешь, кто я! И ты будешь наказан так же, как эта шлюха. Она покусилась на священное, и её покарали. Ты сделал правильно, убив мразь самолично. Это была твоя проблема, и ты её решил, спас семью, но сам уже не спасёшься, теперь уже нет. Я ждал твоего раскаяния, и Он тоже, но ты промолчал.

– Я ничего не помнил! – крикнул я так, что рёбра почти разогнулись в другую сторону от напора. В голове теперь всё прояснилось.

Я убил её, убил. Она хотела всё рассказать Лене. Я не мог этого допустить и не допустил. Но чего это стоило, если на следующий день я оказался к кромешной тьме, и ужасы начали преследовать один за другим? Я не раскаивался, потому что не считал, что сделал что-то плохое. Сохранил семью, пусть и ценой жизни другого человека. Это я, меня зовут Дмитрий. Приятно познакомиться.

Взгляд Алисы прояснился, и тут послышался её настоящий голос.

– Я ненавижу тебя! Посмотри, в кого Он меня превратил! – кричала Алиса, витая в воздухе. Её руки были покрыты толстыми шрамами. Девушку наказали за то, кем я её сделал, а потом ещё и отправили прямо в пекло. Мне жаль? Внутри себя я понимал, что сейчас на всё плевать.

– Уходи. – Ответил я почти шёпотом, но она меня услышала.

Они меня услышали.

Алиса витала в воздухе и закрывала почти весь обзор. Её руки и голова обмякли, повисли как плети, словно конечности марионетки, чей хозяин отпустил ниточки. За её спиной я смог разглядеть чёрные очертания рогатого существа. Оно улыбалось, я не вижу, но знаю это. Так же, как и знаю, где теперь нахожусь.

«Добро пожаловать в Ад! Снаружи у нас полторы тысячи градусов, чтобы вы даже костным мозгом ощутили бедственность положения. Ручная кладь и багаж выкинуты к херам собачим за борт. Отстегните ремни безопасности и зажмите на своих поганых шеях. Надеюсь, вы будете страдать ещё очень долго. Командир корабля говорит, что всё будет хорошо, но не у вас».

Помню лишь, как Алиса, или то, что с ней стало, схватила меня за горло и подняла в воздух. Из её рта ползли толстые тёмно-коричневые черви, падая с бирюзовых губ прямо на пол и разбиваясь при ударе. Они оставляли после себя маленькую густую лужу чёрной жидкости, сокращаясь всем округлым телом. В глазах Алисы пряталась бесконечная тьма, в которой я мог отлично разглядеть своё отражение. Зубы мои были оголены в ожидании мучительного удушья, а во взгляде читался страх, но не раскаяние.

Я всё вспомнил.

Она хотела рассказать Лене. Я решил, что не могу этого позволить. Мы ругались, но она не заметила, как во время ссоры я вёл её непривычным маршрутом до дома. Это были старые заброшенные гаражи, от которых веяло могильным холодом. Старые и кирпичные, они почти обвалились, опёршись друг на друга, как надравшиеся в стельку собутыльники. Крыши там дырявые настолько, что внутри при дожде воды больше, чем снаружи.

На улице уже стемнело, а ночной леденящий ветер колыхал высокую жёсткую траву. Эти зелёные бритвы окружали забытые гаражи как забор кладбища, но Алиса ничего не заметила, и это сыграло мне на руку. Я уже знал, что собираюсь сделать, поэтому не медлил. Уже совершенно не различал её слов и видел лишь, как Алиса машет руками, а женский голос звучал в диапазоне повышенных частот. Чувствую запах её духов, такой мерзкий приторный вкус. Он остаётся на языке, будто лизнул внутреннюю сторону крышечки от парфюма. Смрад поднимается к носу, раздражая ноздри, а потом опускается вниз до самого желудка, образуя отвращение на грани отравления.