И он, молодец, ни словом не обмолвился об этом, когда в очередной раз узнавал, как у меня дела.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – всматриваюсь в лицо подруги, в попытках найти хотя бы тень былой влюбленности в Федорова.

Но вижу лишь наполненный презрением и холодом взор её выразительных серых глаз, оттеняющихся за счёт пушистых подкрашенных тушью ресниц.

– А что такого? – надменно фыркает она, смахивая какое-то уведомление с экрана смарт-часов. – У них всё равно там были какие-то свои терки.

– Понятно, – тухну я, все-таки замечая имя того, кто заваливал подругу сообщениями.

Значит, пока я сидела в четырёх стенах, переживая за то, что оказалась не так хороша для Никиты, он не упустил возможности подтвердить мои догадки примерами?

– Он, кстати, меня познакомил со своими друзьями, – добивает меня Кристина. – Один из них, Дэн, такой симпатичный. Пойдешь с нами гулять?

Смотрю на подругу, не веря собственным ушам. Неужели, произошедшее в новогоднюю ночь её ничему не научило? Она вновь готова влиться в компанию малознакомых ребят, будто не понимая, что те могут с ней сделать что угодно.

Хочу возмутиться, вправить Кристине мозги, но останавливаюсь, когда она все-таки залезает в мессенджер, что-то печатая Никите в сообщениях.

– Нет, извини, я буду заниматься, – отзываюсь бесцветно, притягивая обратно многострадальный учебник.

Это их дело, не моё. Отныне не моё.

Так кстати звенит звонок на урок, но я его не слышу. В голове набатом отдаются слова Никиты: "мог охмурить красавицу девчонку с золотой ложкой во рту…"

И почему-то вместо этой девчонки представляется Кристина, родители которой как раз имеют хороший заработок по меркам нашего захолустья…

***

Всю зиму я просидела дома. Не стала никак объясняться с Кристиной, которая уже отчаялась в попытках вытащить меня улицу, вовсю веселясь в компании друзей Стрельникова. Тот, в свою очередь, на горизонте не появлялся. Даже Фёдоров, выйдя из больницы и ненароком встречаясь со мной взглядом в коридорах школы, не обмолвился о нём ни словом. Словно и не было никакого Никиты, от которого тот отхватил.

Жизнь текла своим чередом. Но с каждым днём, засыпая в обнимку с учебником, прямо с включенной музыкой в наушниках, я всё больше понимала, что никому не нужна.

Ничто не радовало. Ни хорошие оценки в школе. Ни старания мамы, что заметила мое угнетенное состояние и постоянно пыталась устраивать "семейные ужины", дабы приободрить свою дочь. Ни мои собственные попытки убедить себя в том, что так будет лучше. Для всех.

Разве могли мы с Никитой дружить после того, что я узнала о нём? Пусть он так и не казался мне злодеем, всё же его образ жизни значительно отличался от моего. И если Кристина, будучи более гибкой к различным обстоятельствам, могла подстроиться под его окружение, значит там её место.

Я хотя была уверена в том, что она не пропадёт. Никита не позволит.

Но всё меняется. В том числе и люди.

В один из вечеров, уже в начале марта, когда мама наготовила кучу блюд, позвав дядю Толю на ужин, убежала в магазин за забытым, но чрезвычайно важным ингредиентом для нарезки на моём телефоне высветился номер подруги.

На улице вечерело. Городские улочки всё ещё были покрыты снегом, но уже не таким обильным, как зимой. То тут, то там слышалась капель с крыш, немного притихшая к ночным заморозкам. Ветер стучал по окнам, вызывая желание никогда не покидать стен родного дома.

– Может, ответишь?

Мы с дядей Толей сидели за столом друг напротив друга, в отсутствии мамы переминаясь от неловкого молчания. Я всё пыталась набить желудок, чтобы поскорее скрыться в своей комнате, а мужчина ждал свою женщину, вероятно, жаждая соблюсти этикет.