Кстати, папы, шибко крутого перца, Андреевский совершенно не боялся. Во-первых, Иван Анатольевич и сам не был круглой сиротой, на такие должности просто так, по объявлению, не назначают. А во‑вторых, под Роминым родителем в последнее время кресло не просто закачалось, а превратилось прямо-таки в катапульту, способную запустить в нем сидящего черт знает куда. С реальной возможностью жесткого приземления, например на нары.

Он прошел в скромный служебный кабинет с табличкой. Устроился под зеленым флагом за столом, включил компьютер и углубился в работу. Слева от флага располагалось фото президента в военно-морской шапке с козырьком, а справа и пониже – известного актера без головного убора, зато на баркасе. Кабинет или даже часть его интерьера многое могут сообщить о своем хозяине. В данном случае изображение легендарного Верещагина тонко намекало любому находящемуся в теме посетителю, что с Андреевским И. А. дело иметь МОЖНО только со всем возможным уважением и по уму. То есть не стоит пытаться его обмануть, потому что свое дело подполковник знает туго. И уж точно не следует тупо быковать, пугать связями в сферах или грозить визитом «бойцов, махачкалинских борцов». Не тот человек.

В окно заглянуло солнце, стало жарковато. Кондиционер Иван Анатольевич, по причине его отсутствия, включать не стал. Поднялся, застегнул на все пуговицы форменный китель и отправился обходить владения.

Прошелся по этажам, заглянул в кабинеты, потом вышел из здания и отправился на грузовой двор. Миновал одну фуру, вторую, третью. Лично проконтролировал выгрузку коробок с компьютерами на склад для досмотра с пересчетом мест и взвешиванием.

Подошел к машине с бело-синим кузовом.

– Что здесь?

– Минеральная вода из Франции, – отозвался водитель, средних лет мужик со смышленым, как у большинства трудящихся на международных линиях дальнобойщиков, физиономией. – Без газа.

– Она самая, – подтвердил потный инспектор из доверенных, что составлял на коленке акт досмотра.

– Откройте тент и подготовьте технологический проход.

Не поленился залезть в кузов и лично осмотреть ряды затянутых в полиэтилен ящиков. Спрыгнул на землю, отряхнул руки, вытер платком лоб.

– Ну и жара.

– Может, водички? – засуетился водила. – Ящичек?

– Не положено, – решительно отказался Андреевский. – Презентов не беру.

– Ну хоть бутылочку? – не успокаивался тот. – На пробу.

– Бутылку можно.

Водитель разрезал ножом покрытие одного из ящиков, почему-то не с краю, а в середине кузова. Извлек одну полулитровую бутылку, следом вторую и протянул таможеннику.

– Прошу вас.

– Спасибо, – достал из бумажника светло-коричневую лежавшую в отдельном кармашке банкноту и вручил.

– Ну что вы, не надо.

– Надо, – сурово молвил Андреевский. Развернулся и пошел.

Не увидел и не услышал, как оставшийся в кузове честный участник внешнеэкономической деятельности внимательно осмотрел банкноту, после чего набрал номер и произнес в трубку одно-единственное слово: «Порядок». Утер мигом взмокшую физиономию полой модной льняной рубашки, облегченно вздохнул и буквально сполз по брезенту на пол.

Подполковник Андреевский терпеть не мог пустой суеты. Поэтому старался делать все спокойно и вдумчиво: трудиться, решать вопросы, если вдруг возникнут. Принимать решения. И даже управлять машиной.

Но именно сегодня быть образцовым водителем не хотелось. Так и подмывало резко ускориться, перейти в другой ряд, потом вдруг сбросить газ и двигаться дальше со скоростью страдающей ревматизмом черепахи. И все это время старательно отслеживать, не проявится ли наблюдение.