Давным давно, казалось, что в какой-то другой жизни, он в очередной раз попытался сбежать от князя. Бросился прямиком через лес, чтобы наткнуться на маленькую приземистую избушку, поросшую мхом. Тогда ему это показалось чудом. Он прятался в избушке неделю. Просто наслаждался свободой, готовил пищу, пытался охотиться и верил, что князь не знает о нём.

Трижды «ха»! Через неделю началась большая осенняя охота и княжьи охотники нагрянули в его избушку. Тут же доложили князю, что пропажа нашлась, ну и попинали его маленько, чтобы неповадно было. Он потом неделю провалялся в тюремной камере и ещё столько же – в комнатке в княжьем замке. Но выжил.

Мик невесело улыбнулся, вернул шубу Нири, которая смотрела на него с превосходством, как на умалишённого, и подув, на тут же начавшие остывать руки, принялся за работу. Он помнил дорогу к избушке, а недавно, как чувствовал, ещё и у захожего люда выспросил. Зимой она пустовала, тем более такой лютой, как эта. Да и идти тут, хоть и по сугробам, было всего ничего. Вот только князь бы не бросился их искать.

Он осторожно сделать первый шаг вперёд, туда, в сугроб и сразу провалился почти по пояс. С непривычки тело обожгло холодом. Хотя, казалось бы, сильнее и некуда. Спасибо камню, по-прежнему зажатый во рту, он хоть немного, но грел озябшее тело. Главное – добраться до избушки и не заморозить жену. А там хоть помирать.

Второй шаг дался легче. А потом показалось, что и вовсе легко пошло. От усилий стало даже жарко. Он утаптывал снег, надеясь, что Нири этого хватит. Конечно, будь у него сапоги, дело бы пошло живее, но и так неплохо.

Наверное, с четверть часа прошло, и вот уже впереди виднелась крыша избушки, почти до самого верха занесённая снегом. И тут Мик почувствовал, как силы оставляют его. Стало вдруг резко холодно, а из груди словно выбило воздух. Перед глазами поплыли круги.

Если он сейчас упадёт, будет совсем нехорошо. Если ему так плохо, то каково же его жене, видно, совсем непривычной к такой жизни. Видно же, что она из богатых и знатных, не ровня ему. Недаром князь её сразу заприметил. Так стараясь отвлечься, он сделал ещё пару шагов и покачнулся.

– Мик! – Услышал как сквозь вату. А потом его плечи укрыло что-то тяжёлое и тёплое. Шуба! Она дала ему свою шубу. Тело немного согрелось и в голове прояснилось. Осталось всего то лишь каких-то пару шагов.

Эти последние шаги он преодолел с трудом и, наверное, дольше, чем первые. Всё-таки снега было очень много. И н обжигал, обещая даровать вечный покой.

Он с трудом помогая себе рукавами шубы, освободил от снега дверь избушки и немного приоткрыл её, так, чтобы можно было пройти. Потом прошёл сам, чихнув с непривычки от пыли, и изнутри толкнул дверь посильнее, чтобы впустить Нири. Она буквально ввалилась внутрь, растирая озябшие руки. Губы её дрожали, волосы растрепались, платье намокло от снега. И всё же она была такой красивой! Жаль птица не его полёта.

Помедлив секунду, он скинул с себя шубу и вернул Нири.

– Спасибо, красавица, – хмыкнул уже весело. Зачем печалиться? Они дошли, а это самое главное.

Через пару минут Мик нашёл дрова, уложил их в печь. Огниво искал дольше, но всё же нашёл. Пришлось повозиться, приплясывая и дуя на озябшие руки, но через несколько минут, огонь всё-таки занялся и скоро в печке затрещало пламя.

– Вставай поближе к печке. Так согреешься быстрее.

Печь была знатная, не то, что у него в комнатушке. Огромная, каменная, на всю избушку. Интересно, это при князе строили её такую большую в охотничьем домике, который почти не используется зимой, или ещё при его отце?