– Вот… Бирм, я вот даже не знаю, что мне с тобой делать – хвалить или пороть.

На что я несмело улыбнулась и развела руками, мол, «вам виднее».

– Ладно. Давай будем разбираться с твоими схемами. Дать бы тебе всё же по шее…

– Оно того стоило. По крайней мере, теперь Милкин брат рта открыть не посмеет. Отметился так, что ого-го… – улыбнулась я. – А после визита к ректору и подавно.

– Ну, это – да, – хмыкнул куратор, едва сдерживая улыбку. – Ладно, Бирм, ещё немного и я начну тебя хвалить. А это непедагогично. Потому три дежурства в морге и летняя практика в моей подгруппе. И даже не думай, что тебе повезло. Семь шкур спускать с тебя буду.

– Есть семь шкур спускать! – радостно подпрыгнула я. – А где практика?

– На Проклятых болотах. Вместе с ведьмами и парой боевиков. Хочешь, подсоблю, чтобы Его Высочество с нами практику проходил?

– Ещё спрашиваете?!

– Тогда садись и думай, как обратить твой же ритуал. Можешь подключить своего брата, Абрахама, да хоть короля Объединённых Королевств, но чтобы избавила мне Академию от этой старушенции. Ясно?

– Яснее некуда! – кивнула я, стараясь состроить покаянную физиономию.

Ради этой практики я не то что призрак за Грань отправлю, я сама туда назад сбегаю.

А что?

Могу себе только представить, какой будет ЭТА практика…

Чёрт! ЧЁРТ! ЧЁРТ!!!

Знаете, до сего дня я и не подозревала, насколько ненавижу болота.

Особенно Проклятые.

Вы даже не представляете, насколько это ужасное место. Да кладбище, на котором хоронят останки некромантских опытов после нашествия на него студентов второго курса во время сессии, выглядит безобидней.

Чвякающая, стонущая и вздыхающая, залитая зеленоватой плесневелой водой местность. Жара и духота. Вонища, как из сточной канавы Квартала Семи Висельников. Одинокая растительность искорёжена до такой степени, что невозможно понять, что оно такое в изначальном замысле Единого. Зато грибов здесь было видимо-невидимо. Каких хочь. И самых невиданных расцветок, от типичных коричневых боровиков и красненьких мухоморов до каких-то синюшных, ядовито-зелёных и зловеще-чёрных. Почему-то именно их хотелось обходить по большой дуге. Не спрашивайте, почему, это был этот… иррациональный страх перед неизвестным. О!

Да что там грибы. Здесь только комары были таких размеров, что казалось – стоит им только на тебя сесть, и заработаешь если не перелом позвоночника, так растяжение какой-нибудь мышцы – точно. Даже герр на особо жёсткой диете не наводил на меня такой жути, как эти птицеобразные насекомые, провожающие нашу разномастную стайку голодными взглядами из кустов.

– Знаешь, я прям боюсь представить, как выглядят лягушки, которые ими питаются, – призналась я шёпотом Высочеству, кивнув на комара, не сильно уступающего размерами упитанной канарейке.

– Честно, я тоже впечатлён, – поморщился Эвер. – Как-то не так я представлял себе летнюю практику.

На что обладающий уникальным слухом магистр Дорк насмешливо хмыкнул, наблюдая за тем, как увлеченно спорят между собой три ведьмы, обступив какой-то лиловенький в ядовито-зелёную точку гриб, по форме напоминающий вешенку.

– Я говорю тебе, что это Асвадиус Короватис – гриб фиолетовый семейства Перебегающих! – ткнула пальцем в даже не подозревающую о таком родстве мимо пролетающую ворону рыжая кучерявая ведьма. Птица на это возмущенно каркнула и поспешила ретироваться, дабы не обозвали как похуже. И только обсуждаемая вешенка не отреагировала на обидное прозвище совершенно никак.

– Ну да! Хочу посмотреть, как ты из этого Асвадиуса приворотное зелье варить будешь, – насмешничала брюнетка, откинув за спину толстую длинную косу и скрестив руки на груди довольно внушительного размера. – Во-о-он им как раз попрактиковаться не на ком, – мотнула она головой в нашу сторону.