Пока малышка бегала в комнату, Мия объясняла шуршикам, как нужно рисовать.

– После каждой краски кисточку обязательно мыть, – она окунула мохнатый кончик в баночку с водой и поболтала им туда-сюда, чтобы растворить прошлую краску. – Иначе на рисунке будет грязь. Понятно?

– Понятно, понятно, – вразнобой кивали шуршики, но отчего-то у Мии закралось подозрение, что они всё пропустили мимо ушей.

– Тогда попробуйте сами, – она со вздохом передала кисточку старшим шуршикам и положила перед ними чистый лист бумаги.

Ухватив орудие рисования двумя ручками, ближний шуршик сунул его в баночку с алой краской. Достав кисть обратно, малыш не рассчитал силы и взмахнул ей так, что часть краски описала яркую дугу и отправилась на пол.

Плюх. На полу появилась клякса.

– Нарисовал, нарисовал! – запрыгали младшие шуршики, проследив за полётом краски от начала и до конца.

Творец же подумал, что собратья говорили о росчерке, поставленном на бумаге.

– Нарисова-ал, – довольно протянул он и повёл кисточку дальше.

В мгновение ока на столе и под столом образовалось несколько разноцветных клякс. Мия попыталась забрать у шуршика кисточку и сказать, что рисовать нужно не так, но тот уже вошёл во вкус.

Цветные брызги летели во все стороны, раскрашивая стол, пол и даже чуть-чуть – потолок. А когда Тутти вывалила перед шуршиками ещё с десяток кистей всевозможных размеров и форм, в гостиной наступил хаос.

Глядя, как рисовали гости, малышка Тутти хлопала в ладоши, радостно прыгала и смеялась. Мия же металась между шуршиками, призывая их к порядку, – но безрезультатно.

Увлечённые творчеством, гости так разошлись, что в конце концов стали макать в баночки с краской пальцы, руки и даже ноги. Они бегали наперегонки по столу, оставляя на бумаге разноцветные следы, и смеялись над тем, какие путаные дорожки у них получались.

– Это так здорово! – восторгались они, ставя друг на друга красочные отпечатки. – Мы можем быть нескольких цветов сразу!

– Волшебство, это волшебство! – делали выводы малыши.

Оставив попытки угомонить гостей, Мия прикидывала, сколько потребуется времени, чтобы убрать после них бардак.

– Обед скоро будет гото… – в гостиной появилась мама, но увидев, во что шуршики превратили дом, застыла на пороге, не договорив. – Батюшки мои… – только и прошептала она.

– Мама, смотли, что мы с шулшиками налисовали! – к ней подбежала малышка Тутти с улыбкой до ушей.

– Нарисовали! – хором отозвались гости. – Мы нарисовали!

– Пожалуйста, скажите мне, что это гуашь, – мама чуть не села там, где стояла.

– Это гуашь, – подтвердила Мия, поглядывая на пустые баночки, разбросанные по столу.

– Фух! – выдохнула Мира. Из всех красок её детей гуашь была самой безобидной. – Как я уже сказала: обед почти готов. Однако, – мама понизила тон, чтобы привлечь внимание гостей, – получит его только тот, кто приберёт за собой и вымоет руки.

Дружно переглянувшись, шуршики собрались в кучу и громко зашептались.

– …велел слушать енотов, – донеслось до чуткого слуха Миры. – …значит, надо прибрать.

Утвердительно друг другу кивнув, малыши поделились на группы и принялись наводить порядок. Только делали они это на свой, шуршиный манер: взяв одного из собратьев за ручки и ножки, двое других оттирали пятна краски прямо им. Шуршик при этом громко хохотал и кричал: «Щекотно, щекотно!» А если недоставало влажности – его макали в таз с водой.

Как ни странно, такой способ уборки оказался весьма эффективен: не прошло и часа, как стол засиял чистотой и свежестью, бардак был устранён, баночки из-под краски составлены в ряд, а кисточки помыты и сложены в коробку. О забавах гостей напоминали только их чумазые мордашки. Зато руки шуршики отмыли идеально.