Они хотели не то что бы именно провернуть, но тоже шли на некоторый риск: если конвой засечет – допросы начнутся, опознания, а там и до коробки недалеко – это когда людей запирали в том месте, где ни коммуникаций, ни дверей; в коробках быстро становились изгоями, то же – неудачниками.

Но они, кажется, понимали, на что идут. Это была парочка: девушка и мужчина. Он немного проще, податливый, но надёжный, а она смелая, настойчивая, это по силуэтам можно было предсказать, и по движениям, из которых видно было, как каждый из них дополняет другого. Теперь парочка замерла и стояла перед дверью около большого фонаря с липким светом.

– Ты уверен, что он здесь живет?

– Здесь. Посмотри на следы: это стопа, целая стопа, значит, у него бывают необычные гости. Люди давно ведь ходят на мысках, крадучись.

– Надеюсь, ты прав.

Девушка подошла к дому вплотную, прижалась ухом к твёрдой тени жилища, а потом легонько стукнула по двери. Оба замерли.

Через некоторое время во внутренней стороне дома что-то шелохнулось, подошло ближе – тяжелое и тёплое, ближе подошло, совсем близко, и гости почувствовали на себе пристальный, напряжённый взгляд. Глаз поискал чего-то через щёлку и отстранился. Прошла ещё пара минут.

– Заходите, – наконец, раздался глуховатый голос изнутри. Они вошли и сразу же увидели комнату. Это была такая комната, в которых что-то прячут, комната-цилиндр с двойным дном, только кролика там не было, хотя, может, и кролик был в этом цилиндре (люди немного подзабыли, как они выглядят – кролики). На полках стояли какие-то склянки, мотки нитей, катушки, молотки, наждак и гигантское проволочное веретено.

На полу сидел мужчина, перед ним лежали две плотные блестящие пластины с отверстиями разных размеров. Можно было подумать, что это инструмент – музыкальный инструмент; можно было подумать, что это кафинкис или торча, на таких инструментах играют лёжа, но этот человек сидел, и он вовсе не походил на музыканта, но походил на проволочного мастера.

– Здравствуйте, вы проволочный мастер? – спросила девушка.

– Немного, – сказал человек. – Вам нужна проволока?

– Нет, мы пришли… – начал мужчина. – Нам Феофан сказал, что вы можете сделать то, что мы не застали уже… Хотелось бы их увидеть.

– Присаживайтесь, – сказал сдержанно человек и указал рукой на циновки, что лежали около стены рядом с моточными горшками, из которых тянулись проволочные фигуры.

Девушка говорила:

– Меня зовут Вида, а это мой муж Яннис, и у нас есть старая машина, она очень старая, и внутри, в салоне, там было что-то такое…

– Вы принесли?

– У нас с собой, да.

Яннис помешкал немного с мешком: руки немели, помешкал, но всё же раскрыл их – руки, мешок, и вынул из полотнища кожаное сиденье, изрядно подержанное.

– Этого хватит?

– Смотря кого вы хотите.

Мужчина огляделся по сторонам, не упустив из внимания окно – вдруг кто наблюдает, но окно было завешено полностью, и даже с крыши не попасть – низкая и вся сплошным потолком ехала. Кажется, можно было говорить. И человек развеялся так сразу, погладил кожу на сиденье, глянул на девушку, кивнули друг другу – и прошептал:

– «Корову». Мы хотим «корову».

Человек-мастер выдохнул воздух, как будто зол был, но он был не зол и не рычащее, он просто смеялся. Он так смеялся: нитки дрожали, цветы в горшках как от ветра туда-сюда растительной проволокой ходили – так он смеялся.

– Вы действительно хотите «корову»? Это странный выбор, обычно хотят собак или бобров. Или тушканчика.

– Но мы корову хотим. Мы думаем, оно было особенное такое, – утвердила девушка.

– «Корова» было красивым животным, – сказал мастер серьезным голосом. – Оно было большим, ростом с дом, так что, вы понимаете, я смогу только уменьшенную копию…