Валера закончил Академию им. Фрунзе, батальоном командовал около года, так что проблем в ознакомлении с его подчиненными у меня не было. Характеристики сжатые, точные, в чем я впоследствии убедился.

Задача офицерам, прапорщикам, сержантам была поставлена. Посыпались вопросы – зачем, куда, почему, когда и так далее.

Я остановил любопытных и сказал, что они напрасно задают столько вопросов, так как отвечать на них нет необходимости – каждый из них за свою службу столько раз готовил свои подразделения к подобным мероприятиям, что должен был уяснить одно: приказ надо выполнять, а вот как лучше выполнить – это уже другое дело, на этом мы и сосредоточим внимание сейчас и потом.

Смотр батальона мы провели через два часа. Внушительно выглядело боевое подразделение, вытянутое в походную колонну – БМП с боекомплектами, солдаты, сержанты, офицеры в полевой форме, перетянутые ремнями, в касках, с оружием, противогазами.

За что я люблю армию – так это за мобильность, за способность быстро, без демагогии решать все поставленные задачи, за готовность личного состава действовать по любой вводной в незнакомой местности, в любое время суток, за ее высокий идейно-политический настрой, за взаимовыручку и за многое другое, без чего она не называлась бы школой жизни. Я бы сказал – академией жизни.

Не все соответствовало на тот момент в батальоне требованиям марша, и нам пришлось потратить некоторое время на то, чтобы одеть солдат и офицеров в зимнюю одежду, подготовить технику к действиям в условиях холода, пополнить запасы боеприпасов, питания, оформить походную агитацию, доукомплектоваться личным составом до полного штата, заменить больных и многое другое.

Смотр полка показал, что командир полка и его подчиненные потрудились неплохо. Часть готова к выполнению любой задачи.

Но у нас были другие задачи – убрать из полка всех нарушителей дисциплины, лиц, имеющих родственников за границей, судимых, проходивших по нашим материалам. Таким образом, из полка было отсеяно около сотни человек. Но надо было развернуть полк до штатов военного времени, а это значит призвать на службу более 2 000 человек. Выловили всех приписников в Оше, Ошской области, Таджикистане, но нам работы прибавилось на круглые сутки – ведь всех призванных надо было проверять по полной программе так же, как и остальных. Работа кипела день и ночь, пальцы сводило от ручки и бумаг, от печатных машинок и беготни от полка до УКГБ по Ошской области, где велась проверка.

Призвали и стариков, и молодых, работающих и тех, кто учился, даже нескольких только что уволенных из армии и ставших на учет в военкоматах. Словом, выгребли всех, кто мог стоять на ногах и носить оружие. В расчет не бралось ничто – ни отсрочки, ни болезни – в общем, ничего того, что сейчас принимается в расчет. Надо, и все. Но среди них необходимо было еще и агентуру приобрести, а это вам совсем другая работа, и поэтому мы падали с ног, но делали то дело, которому учили уже нас – оперработников. Они меня только и поймут. Ту работу, на которую отведено полгода, надо было делать за два-три дня, причем на связи у каждого оперуполномоченного должно было быть по 55 – 60 негласных помощников. Задачу мы, конечно, выполнили, но качество помощников было, мягко говоря, нулевое. Ведь их же надо было учить, а времени на это как раз и не было, и можете представить, что делал потом оперработник, у которого они были на связи. Да ему впору было повеситься от таких помощников. Это я сам потом на себе испытал.

22 декабря в четыре утра полк был поднят по тревоге. Быстро, без суеты батальоны вытянулись в походную колонну.