Она посмотрела на меня заплаканными глазами, вытирая кончиками ухоженных пальцев слезы:

– Это все серьезно Костя. Это не прогулка. Там же жесть…

– Шанс вернуться у меня есть, – продолжил я смягчать ситуацию.

– Давай по-честному, – серьезно проговорила Маринка. – Твой шанс один к девяти.

– Возможно, – ответил я.

Она порывисто потянулась ко мне, и мы обнялись. И в этом объятии был немой призыв не уходить – остаться тут в этой мирной жизни. В Москве. С ее привычной рутиной и суетой.

С кафешками и мирно гуляющими мамочкам с колясками.

В обычной, вызывающей иногда раздражение и скуку, повседневности. Пауза затягивалась. Я оторвался от Маринки. Мы еще секунду смотрели друг на друга, запоминая лица друг друга, стараясь навсегда оставить в памяти это мгновение. Для меня было важно, что она по-настоящему очень сильно переживает за мою жизнь. Ребята несколько неуклюже стали говорить о понимании моего выбора и по-деловому спрашивать, какая мне нужна помощь. Затем мы все вместе утешали девчонок, пили чай и разговаривали о разном. Стена из холодного стекла не исчезла, но стала очень тонкой и прозрачной. Под конец один из моих друзей пожал мне молча руку, и я понял, что он прощается. Внутри было пусто и одиноко. Да, я физически был с моими друзьями, но фактически я остался один на один с собой и неизвестностью будущего. К концу встречи одна из девочек, перед прощанием, предложила сделать мне подарок, если я все же вернусь живым и способным на что-то мужчиной.

– А давайте, девчонки, если Костя вернется, мы все вместе ему дадим?

Все засмеялись. Я тоже смущенно посмеялся, но запомнил это.

– Я буду за тебя молиться, – сказал Олег. Крепкий здоровый парень с либеральными взглядами. Это совсем не укладывалось в выстроенную мной схему: «свой – чужой». Я почувствовал искренность в его словах, и мне стало безразлично, каких он придерживается взглядов.

Пока я ехал домой, мне на карточку стали приходить деньги. Сердце защемило от стеснения и большой благодарности к ребятам. Было такое приятное чувство, что они таким образом говорят мне о своей любви и небезразличии. Этими деньгами они дали мне возможность почувствовать поддержку и напомнили, что я не один в этом мире. Важны были не деньги, а их отношение ко мне. Хотя и деньги были не лишними. Я ехал в такси, смотрел на ночную Москву и слезы текли по щекам.

«Просто видеоклип Киркорова какой-то, – думал я. – Да, и похеру!».

На следующий день мне звонило множество людей, и продолжали приходить переводы на покупку амуниции. Раздался звонок, и я увидел, что звонил Слава. Я взял трубку, заранее готовясь отшучиваться. Было такое же чувство, как в день рождения, когда с утра тебе все начинают искренне звонить и поздравлять, желать всего наилучшего. А ты не можешь ответить им такой же искренней взаимностью в чувствах и просто говоришь нужные в этом случае слова.

– Привет, Костян.

– Привет.

– Мы тут решили коптер тебе купить. Выучишься там на оператора БПЛА и станешь ценным разведчиком.

Я понимал, что они таким образом хотят уберечь меня от войны на передовой и предлагают быть немного позади с квадрокоптером.

– Спасибо вам, друзья. С удовольствием приму этот подарок – сказал я, понимая, что не буду учиться на оператора.

– Давай, подгребай в офис – заодно дела по бизнесу обсудим.

Через час я приехал в офис к Пете. Техники в мотосалоне стояло много, так как недавно пришел полный контейнер новых мотоциклов. Мы поздоровались. Он ничего не спрашивал, а я ничего не хотел объяснять. В автоматическом режиме я написал ему цены на мотоциклы. Мы пытались говорить о делах, но это получалось коряво. Я объяснил ему все бизнес цепочки и оставил контакты брата, чтобы у них продолжалась работа. Было такое ощущение, что я пишу завещание.