«Вот прошло двадцать лет, и наши бывшие враги, с которыми мы сражались в Чечне и Дагестане, теперь бьются с нами бок о бок, – думал я, глядя на командиров из “Ахмата”. – Может так будет в будущем и с украинцами? Кто его знает».

Один из моих бойцов был наполовину чеченцем. Отец-чеченец, когда ему было десять лет, ушел из семьи и уехал на Родину. «Аглох» остался в России с матерью, но продолжал поддерживать отношения с отцом. Он был высоким и красивым парнем двадцати пяти лет. Смесь славянских и чеченских генов сделали его крепким и симпатичным. В нем были и брутальность и красота. Бурная черная растительность покрывала его голову, лицо и тело. Сидел он по статье 228, часть 4. Срок за такую статью обычно давали от десяти лет, из которых он отсидел только три.

Вечерами, чтобы отвлечься, мы любили поиграть в карты и поболтать о делах насущных. Мы собирались для приятного времяпровождения за игрой, распитием «коня» – смеси чифира, сгущенного молока и кофе – и беседовали обо всем на свете. С детства я помнил, как мужики, которые жили в нашем доме, собирались в беседке, которая стояла посреди двора и «забивали козла» в домино. Позже отец стал брать меня в гаражи, где тоже собирались мужики, чтобы «накатить по сто пятьдесят» после работы и поговорить за жизнь.

– Как думаешь, Констебль, почему за чеченцев русские в «Ахмате» воюют? – спрашивал меня «Магазин», который зашел к нам в гости поиграть в «Секу» на спички.

Он тоже воевал во вторую компанию и его цепляло, что русские не с нами, а в «Ахмате».

– Почему за чеченцев?! – удивлялся я, – Они за Россию воюют. У них там отличные лагеря подготовки. Грех их не использовать. Ходи давай!

– Так, а сами они почему своих не присылают? – включился «Матрос».

– Бито! – покрыл я его карты. – Думаю, в начале СВО, когда все ехали быстро победить и летом праздновать победу в Киеве, очень много погибло людей у них. В Мариуполе, я знаю от друга, много их погибло. Две чеченские войны: часть хороших бойцов и мужчин погибло. Воевали все – ты же помнишь? От тринадцати до древних дедов, – обратился я к «Магазину».

Он утвердительно качнул головой.

– Часть уехала и сейчас воюет на той стороне. Думаю, они просто берегут генофонд. Кадыров правильно делает. Это разумно.

– Наверное, разумно. А у русских и бурятов, татар народа много?

– Хожу, – я зашел с нескольких карт. – Какая у нас тут политинформация завязывается. Как сказал Евгений Викторович: «Если не хотите, чтобы воевали зеки, посылайте своих детей».

Мы здесь, ребята, за всех. Мы, и мобилизованные нашего поколения. Это война мужиков, от тридцати и выше. – сказал я и убедительно посмотрел на них.

– Да ладно. Это у нас мужики, а у ВСУ и нацбатов один молодняк.

– Вот увидите, скоро у них воевать будут мужики. Когда весь молодняк, всех этих понторезов нациков «задвухсотят». Мариуполь сдали? Сдали! – зло сказал я.

Игра подходила к концу. «Сезам» убил карты наших противников и довольный забрал все спички.

– Ладно. Пора нам выдвигаться на планерку. Пошли, «Магазин». «Сезам» за старшего.

– Слушаю! – он улыбнулся Лехе – «Магазин», ты продул весь ваш общак. С тебя спросят!

Каждый вечер мы продолжали проводить плановые планерки с командиром, который собирал нас для координации действий и порядка. Он приезжал из штаба от своего командира, «Хозяина», и мы с замиранием ждали, что он войдет и скажет: «На сборы один час! Выдвигаемся на позиции». Но вместо этого каждый вечер слышали другой расклад.

– Пока тут! – отвечал он и, встречаясь с нашими разочарованными взглядами, добавлял: – Пацаны, я правда сам не знаю когда. Работайте пока с личным составом. Будет очень жестко все, судя по тому, что я слышу «там», – командир поднимал вверх палец, намекая на руководство компании.