Она с радостью помогала новой власти. Сдала все свои фамильные драгоценности, передала особняк, поселившись в маленькой комнатке во флигеле. Попросилась на работу, хотела помогать революции, стать её помощником… Но её быстро отрезвили: « С вашим буржуазным прошлым, чему вы можете научить детей?» Так без работы, без средств к существованию она пыталась жить, мучилась от голода и холода, перебиваясь подачками новых господ жизни. Пробовала найти какую-нибудь чёрную работу, но и здесь потерпела фиаско, так как не могла выполнить её лучше, чем остальные девушки.

Она прибиралась в бывшем собственном особняке за новыми хозяевами жизни, на это и жила… Выживала…

Было не просто трудно. На душе было погано. Обида, отчаяние – всё перемешивалось и переходило в одно состояние безысходности. Как она пережила это время?

В один прекрасный солнечный день в особняке на концерт ждали большую правительственную делегацию во главе с Феликсом Дзержинским. Евгению попросили помочь в уборке помещений. Она с радостью согласилась. Когда всё было готово к мероприятию, выяснилось, что аккомпаниатор запил и в чувство его привести не смогли. Но отменять такое мероприятие было смерти подобно. Вот концертный директор и бегал по особняку, пытаясь всеми способами раздобыть замену. Евгения, остановив его, попросила дать возможность ей исполнить необходимые произведения. Нервный и истощённый ужасным положением руководитель только небрежно оттолкнул её, высказав несколько неприятных слов. А вот его помощник, увидев звёздочку спасения, взял девушку за локоток, подвёл к белоснежному роялю и попросил сыграть. Евгения, открыв крышку, прикоснулась к клавишам…

Она не играла уже более пяти лет… С того самого момента, как случился переворот и к власти пришли большевики, ей не удавалось открывать крышку рояля, прикасаться к чёрно-белым клавишам и слышать прекрасные звуки волшебного инструмента… Когда она была маленькой девочкой, то часами могла засиживаться за инструментом, играя этюды Шопена, фуги Баха, романсы Глинки… Для неё это было большим наслаждением. Мама часто говорила, что её ждут большие успехи…

И сейчас, когда запуганная и загнанная обстоятельствами Евгения начала играть, у неё внутри что-то щёлкнуло, пальцы моментально вспомнили все движения, потемнело в глазах от скрытого ощущения счастья. Да, да, это было счастье… Она улетела в далёкое, далёкое детство, когда всё было так хорошо, так безмятежно. Евгения вспомнила, как собирались всей семьёй за большим столом, как она играла на рояле для больших гостей, для самого императора и его детей, как ей долго аплодировали и просили сыграть ещё и ещё…

Её прервал помощник концертного директора, который протянул лист и ноты. В сценарном плане числилось двенадцать произведений. Евгения знала все их наизусть и поэтому вежливо отказалась от нот, на что получила не очень приятный ответ: «Ну, смотри!»

Концерт удался на славу, аккомпанировать известному баритону было и приятно, и почётно. Руки, как будто и не было этого долгого перерыва, чувствовали каждую трещинку и царапинку старого рояля. А душа летала где-то в облаках, в прошлом, в счастливом прошлом…

Дзержинскому понравился концерт. Он поблагодарил артистов. К Евгении подошёл один чиновник из свиты и сказал, что её игра его поразила, что он давно не слышал такого качественного и потрясающе-тонкого исполнения и попросил о встрече в ближайшем будущем…

Концертный директор прыгал от счастья, несколько раз обнимал и целовал Евгению за чудесное спасение своей карьеры, даже в руку сунул несколько монет, так сказать в знак благодарности…